Серные испарения затухшего вулкана скорее более дополняли неуютность местного колорита, придавая наползающему на склон возвышенности туману хмурости и какой – то безысходности. Хлипкие кусты лавра и терновника изредка еле уловимо шевелились и плакали незримым дождём конденсирующейся на листьях влаги. Сквозь густоту мороси ещё можно было разглядеть в отдалении, на расстоянии чуть более полусотни шагов, пять стройных фигур, кутающихся в серые одежды. Именно сейчас Эдварду они почему – то стали напоминать мрачные, блёкнущие, тени. Скорее всего, виной тому была его явная усталость и перенапряжение сил. Стремясь отогнать назойливый сон, Эд, вот уже третьи сутки старался не спускать глаз с этих посетителей, внимательно наблюдая за ними пытаясь скрываться в чахлой заросли пологого склона. Короткие получасовые периоды отдыха только лишь сильнее навевали немощь и въедливую сонливость.
Жрецы Исиды – Иннаны появились в Дельфах совершенно не вовремя. И это подтверждалось не только временем внезапного визита, но и самим фактом происходящего. Прибытие довольно странной миссии из самой страны Благоденствия, таинственно далёкого Атлантия, непосредственных представителей религиозного культа означало весьма многое, за которым скрывались пока совершенно не ясные причины. И уж тем более, подобное событие особо привлекло пристальное внимание самого Эда, работника Темпоральной службы, работающего именно в этом отрезке времени параллельного Потока. Слишком уж много странностей сходилось всего в двух, будто бы незначительных точках ДП (динамическое полотно), рождая числовую множественность факторов нестабильности (ФН), что из рук вон совершенно выпускали специалисты местного отделения эффекторов. Впрочем, как и сам их глава, Леон Годар. Эдварда же это совершенно не устраивало, ввергая в нервозное ожидание самой возможности срыва дамоклова меча на его шею. Ведь вся Программа экспериментальной проверки опиралось и основывалась именно на его миссии. И потому становилось очевидным, что попытки выявления эпицентров изначального Интро и конечного Верума занимали всё то время, что он проводил в информационно – расчётной лаборатории отдела. Где – то должна была существовать та самая несомненная деструктивность, которая в бесконечных пересчётах с изменений и перестановкой слагаемых постоянно приводила к одному результату. Две независимые недели кропотливого поиска привнесли больше вопросов, чем долгожданного решения и сделали его ещё более подозрительным и нервозным. Он не знал, но с сомнением надеялся, что лазейка Ответвления должна будет осуществиться в конечной точке хоть каким – нибудь чудом…
Решение перепроверить всё самостоятельно, пойдя наперекор начальству и перестав доверять аналитическому отделу родной Службы, поддавшись слабости к собственным подозрениям, возникло не сразу, а каким – то накатом, постепенно и спонтанно. В особенности после тягостных размышлений, наполненных сомнениями и холодком подозрений. Самообладания ему было не занимать, а отчаяние всё сильнее подталкивало к действию и опрометчивости. Леон старался успокоить друга, но слова его странным образом обволакивались для Эда в марево подозрительной лести и лжи. Он неумолимо настаивал на своём – о непосредственном выходе в Поток в первоначальной точке и самостоятельной перепроверке данных. Заверения о полном невмешательстве для минимальной корректировки ДП почти убедили Леона, но не чуть не успокоили. Эд это явно чувствовал и понимал, глядя на плотно сжимаемые губы и скользящий в сторону взгляд друга, наполненный откровенными сомнениями.
Фигуры в серых хламидах лениво зашевелились, переминаясь с ноги на ногу, кое – кто из жрецов сонно оглядывался, обнимая от промозглой сырости собственное тело в жалкой попытке сохранить тепло и как – то согреться. Вся окружающая это место мрачность и неприветливость климата навевали на Эда и без того унылое настроение. А ожидание и сопутствующая ей скука, тянувшиеся словно целую вечность, выводили из терпения.
Мысли и воспоминания о недавних аналитических построениях не давали покоя заставляя ещё и ещё раз пытаться отметить и найти долгожданную зацепку для выявления элемента воздействия. Усталость, напряжение и препараты, поддерживавшие Эда в отчасти ясном сознании бодрого состояния, давали о себе знать нарастающей головной болью и постепенным ступором. Теперь он стал себя подлавливать на том, что на мгновения проваливается в странную внутреннюю тишину уставившись совершенно бессознательно перед собой, с трудом осознавая видимое. Стоила ли эта самостоятельная операция всех затраченных усилий особого сотрудника подразделения эффекторов Эдварда Баркова, сейчас весьма утвердительно тяжело было определить. Но по словам его шефа, Эд регулировался лишь обычной паникой и меркантильностью мирянина. О том отлично свидетельствовали начинавшие проявляться эмоциональные срывы и параноидальный синдром подозрительности.
Сам