– Но это было просто от неожиданности – всего лишь шок. Истерики у тебя больше не будет. Надеюсь, что нам больше не придется волноваться. Я прекрасно поняла все рекомендации господина Робинсона и ничего не боюсь. Да и в поведении твоего мужа, Мэри, не вижу ничего предосудительного. Мужчины не нянчатся с детьми – это не для них. Больной ребенок – забота прежде всего матери, иначе и быть не может.
– Не думаю, что я меньше люблю своего ребенка, чем наша мать любила нас, но едва ли в комнате больного от меня больше пользы, чем от Чарльза. Я же не могу вечно дергать и ругать бедного ребенка, когда он не здоров, а ведь ты видела утром, что стоит мне велеть ему лежать спокойно, как он тут же начинал ворочаться. У меня просто слишком слабые нервы для подобных вещей!
– Но ты сама, неужели могла бы спокойно развлекаться, оставив своего бедного мальчика на целый вечер?
– Да! Ты же видишь, его отец может, – так почему не могу я? Джемима так заботлива! И она могла бы каждый час присылать нам известие о его самочувствии. Нет, в самом деле, Чарльз вполне мог сказать, что мы все приедем. Я не больше него боюсь сейчас за маленького Чарльза – вчера я была в панике, но сегодня все по-другому.
– Что ж, если еще не поздно, думаю, что тебе следует поехать с мужем. Доверьте маленького Чарльза моим заботам. Господин и госпожа Масгроув не осудят вас, если с ребенком останусь я.
– Ты серьезно? – воскликнула Мэри, и ее глаза засверкали. – Бог мой, какая прекрасная мысль! Действительно, прекрасная! Поеду я или нет – что это меняет, если от меня все равно никакого проку дома, не правда ли? Это только мучает меня. Ты не переживаешь, как мать, и поэтому от тебя намного больше пользы. Ты же можешь заставить маленького Чарльза делать все, что угодно, – он беспрекословно тебя слушается. Так будет гораздо лучше, чем оставить его с одной Джемимой. О, я непременно поеду! Я уверена, что, как и Чарльз, просто обязана ехать, если у меня есть возможность, ведь меня очень хотят представить капитану Вентворфу. Кроме того, я знаю, что ты не против остаться одна. Действительно, прекрасная мысль, Энн! Я сейчас скажу Чарльзу, и немедленно буду одеваться. Разумеется, ты знаешь, что можешь послать за нами, если что-то случиться, но думаю, тебе не о чем будет беспокоиться. Будь уверена, я никуда бы не поехала, если бы не была абсолютно спокойна за моего дорогого малыша.
Несколько секунд спустя она уже барабанила в дверь гардеробной мужа, и, поскольку Энн последовала за ней на второй этаж, то могла слышать весь разговор, который Мэри начала дрожащим от возбуждения голосом.
– Я собираюсь ехать с тобой, Чарльз, потому что нужна дома не больше тебя. Если я навсегда прикую себя к ребенку, то уж точно не смогу заставить его сделать что-то против его воли. Энн остается. Энн предложила остаться и позаботиться о нем. Это была ее собственная мысль, а я поеду с тобой, что будет гораздо лучше, поскольку я не ужинала в Главном Доме со вторника.
– Это очень