Кровавый подарок. Ирина Малаховская-Пен

ачу бабушка, собирая свои многочисленные богатства в картонную коробку. Её очки «для близи» кажется даже посверкивали от удовольствия. – День рождения у Гали только завтра. А играть с самого начала договаривались честно.

      – Ну, а я как обычно банкрот. – Весело резюмировал папа. – Давайте на боковую. Завтра непростой день. Ещё готовиться и готовиться.

      – У меня всё готово. – Тамара потянулась. – Только крем на торт нанести. За ночь охладится.

      – Хватит. – Помрачнела Галя. – Чему вы радуетесь? Я совсем не хочу никакого дня рождения.

      «Дочка, что ты выдумываешь?» «Галюсь, ты чего?» «Что с тобой?» «Ты не заболела?» «Ну тебе же не тридцать, в конце концов, а всего тринадцать. Зачем драматизировать?» – Наперебой забеспокоилось семейство.

      – Вы не понимаете! Я хочу, чтобы всё и дальше было вот так. Как сейчас. Всегда! Чтобы Сашка спал, напившись молока, а мы играли в монополию. Чтобы мне всегда было двенадцать, а бабушка не старела. И не надо было заканчивать школу, идти в институт и замуж.

      – Чтобы картинка застыла? – Усмехнувшись, спросил папа.

      – Пап, ну что ты всё на картины переводишь! Нет. Мы же будем двигаться. Просто не во времени. Во времени – не хочу.

      – А как же законы природы? Это нормально. Старики стареют, дети вырастают, день сменяет ночь, а лето – осень.

      – Почему вы все думаете, что это нормально? Я чувствую, знаю, что ненормально.

      – Галя, давай завтра договорим. Все устали, а завтра много дел и…

      – И день рождения. – Выдохнула Галя.

      – Завтра, дорогая. Иди спать. – Тоном, не располагающим к дискуссии, повторила бабушка.

      – Спокойной ночи. – Пробормотала девочка, выходя из комнаты. Задумчивая пауза заполнила собой комнату. Через минуту папа нарушил молчание.

      – Может быть её всё-таки специалисту показать? Это как-то странно.

      – Покажи, Вадик. – Усмехнулась бабушка. – Ты же не купил подарок. Подаришь консультацию специалиста.

      – Не начинайте, Виолетта Александровна. У меня временные трудности, только и всего. Подарим с Томочкой вместе. Один на двоих.

      – Ну, конечно!

      – Мама, правда, не начинай. А ты, Вадик, не примазывайся. Мог бы разгрузить пару вагонов, чтобы ребенку купить нормальный подарок. Я и так тебя кормлю.

      – Я художник! А ты предлагаешь мне вот этими руками грузить вагоны?! – Вадик театрально потряс руками.

      – Мы же консультировались с психологом. – Отмахнулась Тамара. – Она сказала: банальный переходный возраст, гормоны.

      – Что-то я не припомню, чтобы гормоны так странно влияли. Это надо же! Человек не хочет взрослеть. Хочет застыть. Брррр. Ну и фантазии. – Бабушка сняла очки и потерла переносицу.

      – Виктория Александровна, что вы в самом деле! Вы не можете ничего такого помнить или не помнить. У вас переходный возраст когда был? Во времена Куликовской битвы?

      – Нет, это невозможно! Тома, я не буду разговаривать с этим хамом. Вадик, я тебя люблю, как родного, но ты уже перешёл все границы. Ты сам не чувствуешь, как твоё безделье превращает тебя из интеллигента в быдло?