Куда хуже, тому, кто воин лишь по необходимости. И притом не по той, что поднимает целый народ на защиту родной стороны от нагрянувшего врага, а по необходимости рождения.
От тебя ожидают воинской доблести, храбрости, силы, жестокости. А у тебя её нет и взять неоткуда. За тобой – поколения благородных предков, и благородных не только по названию.
Таков и наш герой. Знакомьтесь – Халт. И не просто Халт, сын Глойфрида, но Халт Хединсейсий, потомок знаменитого Хагена, ученика самого великого Хедина, Нового Бога, одного из двух правителей Упорядоченного.
Он прекрасно знает, что в сущем есть куда более приятные места, чем суровый Хьёрвард. И совсем не рвётся обратно с нашей Земли, где нет магии, но зато есть водопровод, канализация и электричество. От отца наш герой, если честно, попросту сбежал; и ему сейчас не до героических подвигов. Тем более, что он, увы, совершенно не герой и ни в чём, абсолютно, не походит на своего героического предка. Разве что умеет немного лечить магией…
Сбежав от строгого отца в закрытый мир, мир, лишённый магии, где его невозможно – как ему казалось – будет разыскать, Халт решает, что наконец-то обрёл если не счастье, то его подобие – из него никто не пытается ничего «сделать». А значит – можно ходить по ночным клубам и знакомиться с доступными девушками.
Да, первый Хаген Хединсейский, основатель рода и ученик Хедина, лишь презрительно сдвинул бы брови, едва взглянув на такого потомка.
Водоворот событий, в которые попадает наш герой после этого, казалось бы, должен «сделать из него мужчину», но такое получается легко и просто лишь в сказках. Сила и умения не явятся из ниоткуда, даже упорные занятия ничего не гарантируют. Есть только один выход – отыскать свой собственный талант.
И даже дело «спасения мира» поначалу кажется лишь досадным источником самых разнообразных неприятностей, а отнюдь не дорогой, пусть и трудной, к заветному «искусству воина».
В войне с Хаосом нужно множество мечей, с этим никто не спорит. Но храбрецов, готовых заградить путь служителям разрушения, хватает; ведь именно в этом суть воинской доблести. Куда сложнее найти правильные слова.
Сила Хаоса – не только и не столько в его последователях, соблазнившихся перспективой лёгкого исполнения желания, как правило, достаточно немудрёных – власть, деньги, могущество, и снова власть. Сила Хаоса – в умело подобранных словах, позволяющих объяснить колеблющемуся, что на самом-то деле желает он именно денег или почестей, а вовсе не чего-то ещё, «ненастоящего» и «нереального». И далеко не всегда эту силу Хаоса можно остановить простыми и честными мечами.
Дорога ведёт незадачливого Халта, как говорится, из огня да в полымя. Он оказывается на безумном Аррете, двойнике Терры, вселенской свалке, где встречный готов убить за пищу – до такого ожесточения дошли там сердца обитателей этого мира.
И наш герой, увы, лепит ошибку за ошибкой, на него не сваливается с небес неведомая мудрость и способность разбираться в людях. И даже цель его там вполне эгоистична – вернуться «домой», на Терру, где нет никакой магии и можно, наконец, забыть обо всём пережитом. Ну, или… почти обо всём.
Но за спасение приходится платить покоем. Слуги Хаоса не дремлют, и беззаботно развлекаться уже не получается. Не получается сказать «меня это не касается». Слова, бессильные и пустые, вдруг обретают над нашим героем странное могущество.
Не буду пересказывать сюжет, замечу лишь, что главный бой Халту предстоит выдержать отнюдь не с монстрами, не с чудовищами и даже не с адептами Хаоса. Ему предстоит померяться силами с собственным предком, великим Хагеном, но поединок этот окажется отнюдь не состязанием в силе и ловкости.
Халт Хединсейский должен доказать прежде всего себе, что может стать воином. Из тех, чьё оружие – слово.
Пролог
Песок захрустел под черными сапогами. Горячий, напитанный солнцем, он заполнял весь гигантский деревянный поддон, ссыпаясь с краев на сухую, потрескавшуюся без дождей землю.
Поддон едва слышно скрипнул, когда сапоги двинулись по песку к самому центру. Край черного плаща смахнул песчинки с высоких голенищ; на мгновение тень накрыла песок, нарисовав серый угол на золотом море.
Шаги замерли, и песок принялся вальяжно засыпать следы. Казалось, что некто в черном пришел сюда, в центр этой рукотворной дюны, не пару мгновений назад, а многие сотни лет. И все эти годы песок под его ногами слышал то же, что и сейчас. Свист бича, окрики, стоны и приглушенную брань на каком-то варварском рычащем наречии и едва различимый шелест горячего ветра.
Засеменили босые ноги с длинными когтями. Рядом с сапогами появились несколько ведер. Из одного выплеснулась пригоршня воды, и песок жадно принял это нежданное подношение. Босые ноги засеменили прочь.
Тихо,