– Вода-водица, везде течешь, все ведаешь. Покажи мне, водица, откуда Марфа явилась.
Тут же в воде появилось изображение деревни, в которой жила женщина. Сначала общий план, потом приблизилось изображение избы. Не самая большая и богатая, но чистая, опрятная. Пусть не хватало мужской руки, было видно, что какую-то работу односельчане помогали справить.
– Вода-водица, везде течешь, все ведаешь. Покажи мне, водица, мужа Марфиного, ныне покойного, – распорядилась Яга.
Изображение сменилось на портрет мужчины. Не красавиц, но и не урод. Обычный мужик лет сорока. В меру крепок, взгляд с прищуром. А то, что старше был, беда не велика. Тут юных боярынь за стариков отдавали, и ничего. Жили как-то. Даже детей рожали. Причем от мужей, а не от заезжих молодцев. Потому как муж мог сам к Яге прийти да спросить, от кого жена брюхата. Ну и отблагодарить за услугу соответственно.
– Вода-водица, – в третий раз обратилась к стихии колдунья, – везде течешь, все ведаешь. Покажи мне, водица, отца ребенка Марфиного.
Вода забурлила, потемнела, словно что-то мешало ей. Потом успокоилась, немного посветлела. И начала проступать фигура всадника в богатой одежде царского человека. Лицо оставалось в тени, но Яга с Василисой дружно переглянулись, когда отчетливо проступила рукоять меча. Этот меч, жалованный за службу Елизаром Елисеевичем, мог быть только у одного человека во всем мире. У Константина, Кощея Бессмертного.
Яга нахмурилась. Что-то не совпадало. И очень сильно. Может, потому, что прошлый год Костя ее провел не где-то по окрестным деревням, а в походе против басурман, что повадились южные земли разорять. В поход тот отправлял царь-батюшка воев надежных. Доверенных. В ком хоть капля сомнений была, тех оставляли в столице. А слух пустили, что часть дружины охотится по окрестностям на зайцев, расплодившихся не в меру. И все бы хорошо, но раз дело такое, то не сам ли надежа-государь отцом ребеночку приходится? Ведь в то время Кладенец еще пылился то ли в оружейне, то ли в казне, в общем, там, куда боярам ходу не было, дабы в искус не вошли.
– Видишь, Яга, – довольно произнес дружинник, – не ошиблась Марфа, колдовство твое подтвердило, кто отец ее сына.
– Не спеши, Никитка, – отмахнулась от него колдунья. – Ничего оно не показало. Лица-то нам не явлено. А у кого сей меч – тот еще вопрос. Сам знаешь, внешний вид подделать ничего не стоит. По рынку мастеров с два десятка найдется, выбирай, с кем в цене сойдешься. И ты, голуба, раньше времени не радуйся. Правда все одно кривду обойдет, наружу выйдет. И еще неизвестно, кто радоваться будет.
Надо отдать должное, на фоне Никиткиной радости Марфа была сдержана. Только вглядывалась в смутный силуэт, что колдовством явлен. Ну и ребенка укачивала.
– Пока Костя не вернется, разговаривать не о чем, – решила Василиса. – Коли Никита между нами раздор посеять