Сами по себе эти жанры, хотя они имеют древнюю историю и применялись многими замечательными авторами, практически не были конкретизированы как самостоятельные литературные формы. Можно было разве что сказать, что это некие своеобразные поджанры, но в чём именно их своеобразие как-то не замечалось. Да и мне самому долгое время каждый из них представлялся собственной вкусовой выдумкой, пока не накопился большой опыт взаимодействия с этими формами, который сейчас позволяет уверенно настаивать на их самостоятельности. Поэтому, собственно, и возник замысел этой книги.
А ещё потому, что я не могу не испытывать своего рода отцовские чувства к этим трём небольшим жанрам.
Собирать афоризмы-определения разных авторов всех времён и народов я начал около 1970 года. К тому времени, когда удалось издать «Словарь парадоксальных определений» (1995 год), у меня была большая коллекция афористичных определений, так что мне было у кого и на чём учиться, да и сам я уже много лет как стал азартным автором этих особых афоризмов.
Сочинять свободные трёхстишия я начал в 1972 году, который вообще был для меня очень значимым в жизни. Этому предшествовали годы интереса к хокку, а также в целом к японской и китайской поэзии, к верлибру. Но я слишком любил русский язык, чтобы подражать японцам. Пришлось самому разбираться, какими могут быть русскоязычные трёхстишия.
Сказки-крошки я научился писать в апреле 1995 года – с подачи моей младшей дочки Ксюши, которой было тогда почти пять с половиной лет. Она подарила мне самодельную книжечку для записей (в одну восьмую писчего листа!), на одной страничке которой мне приходилось умещать сказку, чтобы на соседней страничке дочка нарисовала к ней рисунок. Завершив эту книжечку сказкой «Кругодыры», которая была написана по спирали вокруг дырки, проделанной для подвешивания книжки на гвоздик, я понял, что это совершенно особый сказочный жанр, и стал активно им пользоваться.
Вот и вся предыстория, если не говорить о событиях моей личной творческой жизни. А такими событиями становились (и становятся до сих пор) каждый очередной афоризм-определение, каждое трёхстишие, каждая сказка-крошка…
Приветственная сказочка
Птички-колибри
Жили-были птички-колибри. Крошечные-незаметные, певучие-неслышные, стремительные-неутомимые.
Пропела одна подругам:
– Никто нашего пения не слышит. Давайте человеков с особым слухом найдём. Напоём-нашепчем, пусть они своим голосом другим людям передадут.
Так и сделали.
Самая певучая птичка своему человеку крошечные песенки напела. Другая своему маленькие сказочки нашептала. Третья своего научила несколькими словами разгадывать необычное во всём, что встретит. Так и появились немногословный поэт, неистощимый сказочник и неутомимый угадыватель.
А птички-колибри всё не успокаиваются – других подходящих людей выискивают. Просили всех предупредить об этом!..
Часть 1
Афоризм-определение
Афоризм-определение – это…
…словесная указка на один из множества смыслов.
…лаконичный рассказ о твоём отношении к тому, что стоит за словом.
…удивлённая расшифровка незашифрованного.
…неожиданный штурм слова фразой.
…след ускользнувшего понятия.
Встретились лаконичность с любопытством…
* * *
Внимание к тому, что тебе интересно, —
лучше любой лупы,
лучше микроскопа и телескопа сразу.
Сначала просто об афоризме. Это что-то довольно краткое и ёмкое. Парадокс или назидание, ломтик мудрости или юмора, или ещё чего-нибудь аппетитного.
Это настолько сжатая мысль, что читателю приходится её додумывать по-своему. И обнаружить, может быть, что сочетание краткого с ёмким – это что-то вроде троянского коня, откуда могут появиться всякие дополнительные мысли.
Афоризм побуждает к озарению или возражению, к развитию сказанного или принятию с оговорками, то есть к движению собственной мысли. Афоризм тормошит нас и тонизирует.
И возможна совершенно особая форма афоризма, нацеленная на внимание к одному-единственному слову (лишь иногда – к какому-то словосочетанию). Любопытно же, какое значение в нём видит тот, кто попытался определить его раньше. А ещё – какое значение откроется тебе самому!..
Это и есть афоризм-определение.
Он