Как сложно сохранить себя, когда мир предлагает купить или продать твоё тело, коверкая душу. Поломанное женское сознание, потерявшее ориентиры, опирается на страдание.
Но жизнь – это не страдание, жизнь – это возможность.
Часть 1
Навстречу мечте
Они
Никто не узнал о моём внезапно случившемся знакомстве.
Мы повстречались, когда мне едва исполнилось шесть лет. Это произошло неожиданно.
Был поздний вечер. Вся наша семья, на тот момент в полном составе, смотрела телевизор. Я сидела неподалёку, на полу, и тихонько читала вслух по слогам детскую книжку, как вдруг моё внимание привлекла картинка, транслируемая советским девайсом. На экране показывали поцелуй мужчины и женщины. В первый раз я почувствовала, как что-то ниже живота дало о себе знать. Я не помню, чтобы подобное случалось со мной раньше. Это напоминало дикий поток кипящей лавы. Происходящее, обжигающие изнутри, воспламенило всё моё тело. Я оказалась в незнакомом мне доселе пространстве. Во мне было пекло, а извне, неизвестно откуда берущая свои истоки, стремительно неслась вниз горная река, леденящая, бурная, всё поглощающая на своём пути, и весь её поток обрушится на одну маленькую девочку, безропотно стоящую у подножия горы в ожидании искупления, когда её накроет с головой, поглотит в пучине и унесёт куда-то далеко-далеко, где не смогут найти ни её тело, ни её душу. Закружилась голова, в глазах потемнело, вместе с похотью во всё моё существо дрожью ворвалось едкое, горькое чувство стыда – стыда перед самой собой, родителями и всем миром за те ощущения, которые я испытала.
Родители ничего не заметили.
Я быстро побежала в туалет. Закрыв дверь на щеколду, опустив стульчак и сев на крышку унитаза, я прикоснулась к себе. Меня бросало то в жар, то в холод; казалось, что я вот-вот потеряю сознание, а когда приду в себя, то никогда больше не смогу заговорить. Как будто это была плата зато, что я узнала какую-то неведомую тайну; и, чтобы я никому не рассказала о ней, кто-то или что-то навсегда лишит меня дара речи. Я начала задыхаться и, пытаясь сделать глубокий вдох из последних сил, подобно умирающему, жадно заглатывая воздух, тихонько пискнула, и в эту же секунду по моим детским щекам потекли немые тяжёлые слёзы. Что-то безвозвратно изменилось.
Я промолчала о случившемся перед семьёй. Мне казалось, что от своих родителей ничего, кроме осуждения, тумаков или грубого смеха, я бы не получила.
С того самого дня началась моя необъявленная затяжная война с собственным стыдом, стыдом перед своим телом, а моё либидо, выраженное похотью, не давало мне покоя долгие годы.
Новые знакомства
Вторым по значимости событием за тот год стало знакомство с ревностью.
Открыв дверь без стука и войдя в мою жизнь, ревность действовала как разъедающая кислота, переливаясь густой красно-зелёной вязкой массой по сосудам моего тела, отравляя удушливыми токсичными парами, шепча разуму, что её ненависть – это благое зло.
В детском саду, куда я ходила, был мальчик. Он был не один у нас в группе, детей обоих полов было поровну, но Севу я выделила среди всех и перестала замечать других детей.
Наши кроватки в часы для сна находились рядом, и меня это очень радовало. Мы не занимались щипанием и троганием друг друга за части тела, мы не болтали и не хулиганили.
Он всегда спал в сончас, а я – никогда. Меня удивляла его способность суметь уснуть посередине дня, когда можно без устали бодрствовать и скакать, но я ему не мешала. Он спал, а я смотрела, как он спит. Смотрела, как он спит. Целый час я бесшумно лежала и смотрела на него, спящего.
Иногда мы вместе играли в «Аладдина и Жасмин» из диснеевского мультика. Мы стелили на пол тряпку, наш ковёр-самолёт, вместе садились на неё и начинали лететь. Сюжет часто повторялся: я начинала падать с ковра, а он каждый раз меня спасал.
Сева жил в одном подъезде со мной, только на этаж ниже. Наши балконы выходили на одну сторону дома, и вне детского садика мы могли вести балконные беседы, общаясь друг с другом ещё и таким способом. И нас нисколько не смущал тот факт, что все проходящие мимо слышали наши беседы.
Когда наступило лето, мы начали вместе гулять во дворе. Несмотря на наш небольшой возраст, родители не боялись отпускать нас одних с соблюдением двух неписанных правил: «со двора ни ногой» и «конфеты у незнакомых не брать».
Наш подъезд был густо населён детьми. Сева был знаком со всеми, а я не знала никого, но именно он привёл меня в сложившуюся дружную команду и представил всем.
Стоял тёплый летний вечер. Мы всей толпой малявок бегали по двору и играли в «ляпы». Весело, лето, детство. И вдруг в это детство вторглись без предупреждения абсолютно недетские чувства. В тот вечер я рассказала одной издевочек, что люблю Севу. Я не знаю, что заставило меня рассказать об этом именно ей, но