Стараниями учёных людям удалили ген старости, а в фибробласты (соединительная ткань человека) людей ввели определённый ген, и клетки человека стали бессмертными. Это достижение стало доступно всем людям.
Доблестному адмиралу Гунну исполнилось 369 лет. К сожалению, прорыв медицины по внедрению бессмертия пришёлся к тому моменту, когда ему было 47 лет, но адмирал не пожелал лечь под лазерный скальпель пластического хирурга, и уже в клинике, отстранив медсестру, перед видеокамерой центрального, космического телевиденья, с возгласом: «Галактика должна знать своих героев в лицо», покинул стены больницы. И даже на самой отдалённой планете все дети знали это суровое лицо воина со светло-голубыми глазами, похожими на сталь звездолётов последнего поколения, его аккуратно подстриженную, седую шевелюру, его глубокие морщины у носа, делающие лицо адмирала упрямым.
Напряжённая жизнь Гунна, посвящённая освоению космоса, любимой работе, не позволяла долгое время славному вояке обрести семью. В его жизни, безусловно, были женщины, но всегда мимолётные, без продолжения романа, без сцен ревности и обещаний.
Но однажды, в созвездии Лебедя, на недавно отвоёванной у местных драконов планете Савол, где только-только налаживалась культурная жизнь, бравый адмирал на званном банкете засмотрелся на обворожительную дочь мэра новоявленной столицы. Гунна захлестнула некая странная жадность: он не хотел, чтоб девушкой завладел кто-либо, кроме него. Планету заселяло племя цыган, одна из немногих рас, что некогда не смешалась в общем житие в одном государстве Земля.
В жёлто-оранжевом платье с многочисленными воланами девушка сидела за столом и пила сок синего цвета, дар местных садов. Она не обращала никакого внимания на снующих снобов и подтянутых военных в нарядных мундирах. Адмирал присел рядом.
–У меня много денег. Своя планета в подчинении…– запинаясь, перечислял он свои достоинства, словно б цыганка не знала его геройств с детства.
– Да, деньги нужны правительству на банкеты,– дерзко процедила девушка.
Гунн растерялся.
– Это же Теофилиус Гунн,– пришёл на помощь герою отец девушки.
– Я знаю,– буркнула та в ответ.
– Мою дочь зовут Донован,– лебезил мэр перед высокопоставленной особой.
– Правительство выдало вашему народу красивую планету с хорошим климатом,– пытался начать разговор адмирал, краснея, как мальчишка.
– Каждый народ имеет то, что у него ещё не отобрали,– отпарировала Донован.
– Вот и я на Совете Правительства Галактики выскажусь, чтоб цыган переселили куда подальше, где холодно и всегда идёт снег,– пугал Гунн.
Мэр зло зыркнул на дочь, жалобно умоляя всемогущее начальство:
– Высокочтимый господин Гунн, Вы ведь шутите?
– Разумеется: шучу. Как я могу обидеть народ, к которому принадлежит моя будущая жена…Ваша дочь, мэр.
– О, Вы осчастливили меня,– заплакал представительный чиновник,– А на Донован не обращайте внимания, она глупа, как многие женщины. И чудаковата. Бегала по джунглям, отыскивала драконов, лечила их, пыталась приручить…этих-то коварных людоедов…и почему они её не съели?
Донован опрокинула бокал с соком на платье, чтоб была причина убежать.
В своей комнате она кидалась от одной дорогой вещи к другой, складывая их в дорожную сумку, но через пять минут села на стул, беспомощно опустив руки: куда ей бежать? Разведка военного флота разыщет её в любом уголке мира, да и вся нация цыган пострадает из-за её недальновидности и строптивости. Почему ей не нравится всеобщий любимец, гордость землян, этот достойный человек? Может, из-за своего слишком юного возраста она что-то недопонимала? Ей ещё даже не внедрили ген бессмертия…
Свадьбу сыграли здесь, на планете Савол. Прилетело очень много министров, телеведущих со всех концов галактики, а уж военных было больше, чем населения Савола.
Донован втихаря поменяла керамическую чашку с золотыми узорами на небьющуюся. И вот по старинному цыганскому обычаю самая старая и мудрая женщина племени протянула молодожёнам вино, чтоб те по очереди отпили из неё и разбили сосуд, чтоб узнать, сколько лет они проживут вместе. Наступила тишина, когда чашка брякнулась об пол и осталась целой.
Отец новобрачной вывернулся:
– О-о…это значит: брак будет бесконечным.
Зал взорвался аплодисментами и криком: «Горько!».
Донован