Что же собрано в этой книге? В основном герои задались целью поразмышлять о жизни и смерти – таких вот, с одной стороны, банальных, с другой – вечных вопросах. Причём если в рассказе «Дом (Сезон песка)» главная героиня подходит к порогу вечности весьма необычным способом, то в рассказе «Стена из роз» другая героиня убивает саму Смерть и занимает её место. Она для них – часть жизни, как бы странно это ни звучало. И читатель, постепенно подводимый Окатовой к такому повороту событий, уже не удивляется ничему. Принятие смерти как естественной составляющей жизни становится чем-то понятным и необратимым. Только финал в каждом случае разный. Но ведь его не предугадать, и ты листаешь страницу за страницей, чтобы узнать, научиться предвидеть, предвосхищать. Впрочем, Окатова все равно опережает тебя на несколько шагов. Остается только хмыкнуть удивленно и читать дальше.
С первых строк рассказа «Дом (Сезон песка)» становится не по себе. Да, ты знаешь, что такое бомж, но себя представить в этой роли как-то не хочется. Куда лучше играть роль принцессы или, на худой конец, обычной домохозяйки – жены олигарха. Однако как же быстро меняется менталитет человека: вчера героиня рассказа ещё вполне успешная женщина, а сегодня – выживающий бомж, оказавшийся на обочине жизни. А что ж за обочиной? Странные люди, брошенный дом, песок вместо воды… И родители, давно ушедшие в мир иной, которые вдруг возвращаются к дочери, у которой всё было в жизни, кроме них.
А в рассказе «Ночные фиалки» читатель будет следить за героиней, как на виражах. Вжик – и ты за поворотом, где сюжет изгибается крутым зигзагом, оставляя тебя в полном недоумении: «Ах, вот оно как, оказывается!»
Вообще тема родителей и детей проходит через все рассказы тоненькой ниточкой, окуная читателя в собственные воспоминания, заставляя ценить то, что так легко теряется, что так легко отнять. Почитайте мистический сборник Александры Окатовой, и реальная жизнь вдруг покажется вовсе не настоящей, а мистические всплески нахлынут вполне реалистичным водопадом. «Весьма вероятно наступление невероятного», – говорил древнегреческий философ Агафон. Окатова доказывает данный постулат с поразительной легкостью.
Борьба за огонь
«Мир существует, чтобы войти в книгу», – говорит Малларме. Книга Окатовой существует, чтобы войти в твой мир, читатель.
Ибо ты хочешь жить, ты читаешь, чтобы жить, быть живым. Вот зачем эта книга. Это частица огня, частица пламени. Твое дыхание довершит все остальное. Потому что Окатова – маг. Она жрица страданий, любви, страсти и преступлений. Мало кто может написать так в наш век силикона. Вот и звезды благосклонно склоняют над ней свои волшебные виноградины. Ах, как сладко!
Эта проза быстротечна, легка, полноводна.
Эта проза течёт, пенится, впитывается, саднит, дразнит, царапает образами, как будто ты, первобытный человек, продираешься через девственный лес. Как будто отныне все в первый раз – твои чувства, поступки, желанья.
Читатель, знай: это борьба за огонь!
Быть может, когда-то в детстве родители доставали тебе с полки книжку с таким названием – священное время, когда ты еще был беззащитным, счастливым и страшно живым. Мир духов, выдуманных историй, сказок и – обнаженность, яркость и свежесть чувств, их новизна, их священная реальность.
О, усталый человек, усталый читатель, прими же лекарство!
Прими эликсир вечного возвращения мира – радости, страха, боли, любви, наслаждений, страданий…
Вспомни, «как саднит содранная об асфальт детская коленка».
Проза Окатовой – микстура для твоего нутра, телесного, душевного – кишит магическими ритуалами, расползается, околдовывает – зримостью образов, запахами, вкусами, чистотой звука.
Эта проза чувственных путешествий, пребываний, удивления и соблазна.
Читатель, книга Окатовой существует, дышит, чтобы войти в твой читательский мир.
Мир в поисках тепла
Назвать прозу Александры Окатовой большой литературой не поднимается рука, этот термин уже давно обозначает страдания не юного Вертера, а либо героя нашего времени – алкоголика-инвалида нетрадиционной ориентации, либо самого автора.