Вслух я спросила другое.
– А где отец Оли? Вы разведены?
– К сожалению, Семен бросил меня, когда я забеременела, – грустно пояснила моя собеседница. – Такое сплошь и рядом, как говорят – поматросил и бросил. А я дурочка была, в любовь верила. В двадцать пять лет с Семеном познакомилась, он мне голову вскружил. Есенина с Блоком цитировал, на гитаре играл, обещал, что женится на мне… Вот я и поверила. А когда узнала, что беременна, на радостях Семену сообщила. Ну и что вы думаете? Так он и сказал: мне ребенок не нужен, делай аборт. И вообще, я для него была развлечением, позже узнала, что у Семена еще несколько девушек было. Он же красивый был, девчонкам нравился. А я-то все думала, что он меня любит…
– Простите за бестактный вопрос, получается, вам сейчас сорок два года? – Я быстро произвела мысленные расчеты.
– Сорок три, – поправила Мария Васильевна. – Знаю, что плохо выгляжу. Понимаете, чтобы Оленьку содержать, мне пришлось на две работы устроиться. Так вот и живем – я постоянно работаю, Оля в школе учится… Зарплата у меня невысокая, я в музыкальной школе преподаю, а по вечерам еще уборщицей подрабатываю. Приходится из одного конца города в другой мотаться, чтобы никто не узнал, а то представляете, позор какой будет! Преподаватель в музыкальной школе учит детей и взрослых на фортепиано играть, а по вечерам полы моет в магазине…
– Да уж, вам не позавидуешь, – покачала я головой. Золотова продолжала:
– Как ни странно, Оля музыкой не заинтересовалась, хотя у нас пианино в комнате стоит, если хотите, я вам покажу. Мы его давно еще купили, мама моя жива была, царствие ей небесное… А вот Оля никогда играть не хотела, хотя я, когда дочка маленькая была, ей «Лунную сонату» Бетховена играла, Вивальди, Моцарта. Хотела, чтобы ребенок с детства к классике приучался. Зато Оленька очень хорошо рисует, правильно говорят – одним одно, другим другое. Я ее, несмотря на материальные трудности, в двенадцать лет в художественную школу отдала, она ее на отлично закончила. Жаль только, что сейчас Оля ничего не рисует… Хотите, покажу ее картины? В кухне ничего нет, я их в комнатах развесила, пойдемте!
Внезапно женщина оживилась, в глазах ее появились огоньки, и сама она как-то сразу выпрямилась, точно гордость за дочь заставила ее распрямить плечи. Я встала и пошла за Марией Васильевной в комнату – такую же маленькую, как кухня, вся обстановка там состояла из кровати, письменного стола с компьютером (не последней марки, явно недорогим), книжного и платяного шкафов. Я поняла, что это комната Оли, семнадцатилетней дочери хозяйки квартиры. Все стены были увешаны рисунками, в основном пейзажами какой-то сельской местности. Не скажу, что я хорошо разбираюсь в живописи, но, на мой взгляд, некоторые работы Оли были очень даже неплохими, судя по всему, эти картины она рисовала лет в пятнадцать. Были и совсем детские рисунки, но все работы Оли были яркими, сочными и жизнерадостными.
– Вот Оля рисовала в семь лет, – Мария Васильевна показала на маленькую картинку, на которой