Неожиданно для себя Захир оказался во внутреннем дворе. Он вышел навстречу объятиям теплого душистого воздуха, обострившего его чувства, и огляделся. Зачем? Он и сам толком не знал. Это плакал ребенок? Или раненое животное?
В поле зрения Захира мелькнуло что-то розовое. Он вгляделся в плохо освещенный угол, где стояла каменная скамья, почти полностью скрытая блестящими темными листьями роскошного жасминового куста. Из-под него виднелась пара невероятно прекрасных женских босых ножек. Заинтригованный, он направился туда.
– Кто здесь? – Захир старался говорить тихо, чтобы не испугать незнакомку.
Тем не менее в его тоне слышалась привычка повелевать. Тихий всхлип, вздох, и длинная тонкая рука отодвинула в сторону листву, превращавшую каменную скамью в уединенное укрытие. Захир изумленно вздохнул.
– Это я, Джина Коллинз.
– Джина Коллинз? – Имя едва ли отложилось в памяти Захира.
Но появление светловолосой красавицы, вышедшей из своего укрытия и теперь стоявшей перед ним в длинном розовом платье, необыкновенно взволновало его.
Она была живым воплощением прелести. «Неудивительно, что она спряталась здесь, вдали от взглядов!» – подумал Захир. Какой мужчина, созданный из плоти и крови, устоял бы перед искушением при виде ее?
Шмыгнув носом, она решительно вытерла слезы.
– Я все еще не имею понятия о том, кто вы, – неловко пояснил Захир, вопросительно приподняв бровь.
– Э-э… Извините. Я помощница профессора Мойла. Мы прибыли сюда, чтобы составить каталог и изучить книги миссис Хусейн по антиквариату и древностям.
Захир припомнил, что жена его друга Амира, Клотильда, которая преподавала искусствоведение в университете, говорила ему, что собирается пригласить помощников и привести в порядок свою библиотеку, состоящую из редких и ценных книг. Но они не виделись после того, как умерла мать Захира: у него, откровенно говоря, и так хватало дел.
– Неужели работа такая тяжелая, что вынуждает вас прятаться здесь, чтобы скрыть свое уныние? – мягко пошутил он.
Огромные голубые глаза широко распахнулись.
– Вовсе нет! Работа – сплошное удовольствие!
– Я хотел бы знать причину ваших слез.
– Просто… Я просто…
Захир обнаружил, что ему не трудно дожидаться ответа. Он неспешно любовался изысканными чертами, словно созданными гениальным художником, который боготворил ее. Особенно долго он разглядывал сочные, чуть подрагивающие губы.
Джина тихонько вздохнула. Ее голос чуть прерывался.
– Сегодня я узнала, что моя мама заболела. Она в больнице. Мои работодатели были очень добры, они забронировали для меня билеты на самый ранний завтрашний рейс, так что утром я улетаю в Великобританию.
Теплая волна сочувствия и симпатии охватила Захира. Он слишком хорошо знал, каково это, когда твоя любимая мать заболевает, а ты смотришь, как ее силы слабеют день ото дня, и ничего не можешь сделать. Он с изумлением понял, как сильно его печалит, что эта красивая девушка уезжает домой так скоро. Ведь он только что ее встретил.
– Сочувствую вам, это грустное известие. Но я также хочу выразить сожаление, что вы уезжаете домой прежде, чем у нас появилась возможность как следует познакомиться.
Она нахмурила изящно очерченные брови:
– Даже сейчас, когда мама больна, я не хочу уезжать. Как вы думаете, это очень плохо с моей стороны, что я гораздо охотнее осталась бы? Здесь есть какая-то магия. Она околдовала меня.
Ответ Джины был таким неожиданным, что Захир несколько мгновений не мог найти слов.
– Вам нравится эта страна? Тогда вы, наверное, возвратитесь скоро, очень скоро, Джина. Быть может, когда ваша мать совсем выздоровеет? – Захир сложил руки на груди и улыбнулся доброй сочувственной улыбкой.
– Я буду рада снова вернуться. Не могу этого объяснить, но здесь я начала чувствовать себя как дома, даже больше, чем в моей собственной стране. Мне так здесь нравится!
Ее лицо засветилось, словно озаренное изнутри, и он понял, что уже не торопится покидать дом Амира.
– Вы, наверное, подумали, что это очень невежливо с моей стороны – сидеть здесь в одиночестве, когда все собрались в доме. То, что племянник мистера Хусейна получил диплом, – это очень радостное событие, и я не хотела своим печальным видом портить всем праздник. Но внезапно мне стало так грустно, что я не могла больше притворяться. Порой бывает очень трудно вести светскую беседу и быть на людях, когда тебе тяжело.
– Здесь нет ни одного человека, который бы не понял вас и не посочувствовал вам, Джина. Но это хорошо, что вы пришли на вечеринку. Здесь существует обычай приглашать как можно больше друзей и знакомых, чтобы разделить с ними радость всей семьи, когда есть повод что-то отпраздновать.
– Вот это мне по-настоящему нравится в людях, живущих здесь. Семья для них действительно важна.
– А