Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Поколение одиночек…
И не радости, и не боли,
Мы живем, то вчера, то завтра.
Мы до старости учим роли,
А нас гонят прочь из театра,
Шаг за шагом, ряды все реже,
В пустоте, не сомкнутся плечи.
Одиночество вены режет,
Безысходность с хандрой калечат…
Нас и сглазить – то не успели,
А уж ставят кресты, да свечки.
И скулят за окном метели,
И заткнулся сверчок за печкой…
Поколение одиночек,
Тех, кто вырос, смотря на звезды.
Непонятный, корявый почерк,
И менять что-то, слишком поздно…
Верую, но не верю
Верую, но не верю, если отводят взгляд,
Если сопят за дверью, пряча в ладонях яд.
Я не одни, нас много, тех, кто сошел с ума,
Выбрал не ту дорогу, тех, чья душа больна,
Только больную душу, я лечить не хочу!
Не отступлю, не струшу, в небо стрелой взлечу!
Не оставляя шансов, режу, вскрываю, рву!
Я не прошу авансов, лучше пойду ко дну!
Я сумасшедший? Полно!
Кто здесь прозрачно чист?
Легче смириться с болью, чем начать новый лист.
Я ненормальный? Что вы?
Вам ли меня судить!
Тем, кто своё сумасшествие,
Бережно так хранит!
Каждый сам за себя…
Каждый сам за себя, все один на один,
Мы бойцы, да никто, что-то в бой не спешит,
Наш приют материк, из не тающих льдин,
Милосердный наш Бог, нам позволил грешить,
Так живем, день за днем, ожидая весну,
И все меньше друзей, и все больше крестов,
Тот уснул за рулем, этот просто уснул,
Жизнь как сон, как музей разведенных мостов,
Жмем распятье к груди, кукиш прячем в карман,
Все несем на алтарь рок-н-ролльных богов,
Что нас ждет впереди? Только страх и обман,
Чарка водки, сухарь, да насмешки врагов,
Шире шаг, на парад в честь последней мечты,
Земляничных полян, конопляных полей,
Где ты, Родина-Мать? Что же делаешь ты?
Ну хоть солнца лучом, нас убогих согрей…
Разве это грех?
Сорок восемь раз – будто один шаг,
Кто же я сейчас? Друг? А может враг?
Может быть не я? Может не со мной?
Где та колея, что ведёт домой?
Мутное стекло, за окном – февраль,
Дождь идёт… Тепло… Врёт всё календарь!
Кружит карусель бесполезных дней,
Вьется канитель из чужих теней.
В этот год зима, как и в прошлый – дрянь!
Вновь схожу с ума, вновь першит гортань.
А в душе лежит прошлогодний снег,
Милая, скажи, разве это – грех?
Я иду мимо…
Серое утро, забор перекошенный,
В пояс бурьян ещё с лета не кошенный.
Грязью машины по крыши забрызганы,
Бомж на помойке – ватник замызганный.
Ветер играется рваной газетой,
Пес шелудивый мчит рыжей кометой.
Черная пыль и свинцовые тучи.
Павшей листвы обгоревшие кучи.
Город прокурено кашляет смогом,
Стонут деревья в парке убогом…
Ржавые трубы плюют в небо дымом,
Здесь всё чужое, и я иду мимо…
На пути к собственной Голгофе
Осень сумерками дурачит,
Ночь долга на исходе года.
Но уже ничего не значит,
За окном эта непогода.
На пути к собственной Голгофе,
Осуждаю себя на муки.
И коньяк чередуя с кофе,
Проклинаю дрожащие руки.
Сколько же мне нести свой крест?
Нет, не день, и не год – века!
Не спасет меня Благовест,
Не увидеть свет маяка!
Я себя ненавижу за страх,
Я казню себя за измены.
И за слёзы в чужих глазах,
И за вскрытые