Выкинуть из жизни три года не так уж и трудно, когда думаешь, что они происходили не с тобой. Именно поэтому я начала писать. Смех, да и только. Но я начала писать книгу о Лейле, тем самым пытаясь убедить себя, что Лейла всего лишь плод моего воображения.
Чудовищная фантазия, которую я выдумала.
Но каждый раз, когда я видела в отражении зеркала отметины, которые Кай навсегда оставил на моем теле, я вспоминала жуткую реальность.
Отпечатки его рук – заметные только мне, и все же заметные, до сих пор красуются под моими ребрами. Следы от его пальцев, что высечены рубцами на коже в форме полумесяцев.
Это можно запудрить, спрятать, скрыть. Над внешностью можно измываться, как угодно.
Да, из души не вычеркнуть всего кошмара, как и не вычеркнуть то, что я чувствовала, когда человек, которому я отдала свое сердце, рикошетом швырнул мне его обратно.
Поставил на колени, заставил прилюдно ублажать другого. Когда-то я была для него рабой, вещью.
А потом Кай Стоунэм стал для меня всем.
В те дни.
В те дни, когда мы держались за руки, провожая закаты над небоскребами Нью-Йорка в саду на вершине сотого этажа. В том самом саду, где он помог мне понять все, и принять то, что нуждаюсь в этом мужчине.
В те дни, когда он целовал каждый шрам на моем теле, который оставил не он.
В те дни, когда мы жили вместе, как семья, и казалось, это будет длиться вечно.
В те самые дни, когда я наконец узнала многие из его тайн и доверила ему все свои мечты, которые Кай воплощал в жизнь.
Я до сих пор помню капли дождя на наших телах, и то, как он берет меня на руки. Помню, каждое слово и прикосновение. За последние три года своей жизни я столько раз падала вниз, столько раз поднималась до звезд. Вместе с ним.
Наверное, я слишком быстро поверила в сказку, которая стала нашей реальностью. На несколько дней, мгновений. Это была наша бесконечность.
Безумная бесконечность.
Когда наша вселенная умирала, я знала, что это навсегда. И не думала, что приду к нему сама, что мы снова встретимся.
Мне необходимо увидеть Кая.
Я должна. Должна дописать нашу историю. Силы и вдохновение покинули меня без него, поэтому нужен…в последний раз.
Моя маленькая месть. Небольшая доза эйфории, наркотика и вдохновения.
Осталось всего несколько строк…
И я мечтала о том, чтобы Кай Стоунэм упал в мои ноги, когда увидит меня ТАКОЙ.
На мне белая легкая блуза с открытыми плечами и рукавами фонариками. Юбка-карандаш до колена с молнией спереди, вытягивающая и без того длинные ноги. Лабутены, красная помада, и роскошная укладка. Я выгляжу…как модель с обложки.
Кого я обманываю?
Я выгляжу, как кукла. Но разве не этого хотел Стоунэм?
И в то же время я выгляжу сильной, гордой и независимой. Я хочу чтобы он видел, что ему не удалось меня сломать. Присвоить.
Но знаю, что вся иллюзия моей силы разрушится, как только я загляну в бездну его манящих и притягательно дьявольских глаз.
Я показываю пресс карту администратору клиники, расплываясь в улыбке.
– К мистеру Стоунэму, пожалуйста.
– Вы уверены, мисс? – молодая девушка на ресепшене явно в смятении. Конечно, ведь то, что Стоунэм находится в психушке, должно быть тайной для всех. А тут журналистка пожаловала.
– Уверена. Можете не притворяться, Синтия. Я знаю все про этого пациента и уверяю вас, мне необходимо быть у него ровно через две минуты, – хладнокровно сообщаю я, постукивая ноготками по столешнице.
Я сама себе отвратительна. Я отвратительна Лейле…но стерва Мелисса вернулась и не собиралась падать в ноги своему монстру.
– Хорошо, хорошо. К нему…можно, – после короткого звонка девушка сжалилась. Я направилась за ней по белоснежным коридорам клиники, то и дело замечая странноватых личностей. Кто-то истошно орал ругательства, когда мы проходили мимо столовой…кто-то кричал о том, что он «нормальный» и его срочно нужно выпустить отсюда.
Страшно подумать о том, что еще бы чуть-чуть… Еще совсем немного, и я бы тоже слонялась по стенам этой клиники. А Кай? Он бы жил, продолжая и дальше коллекционировать своих живых игрушек.
– Если что, вы можете нажать красную кнопку на стене, – предупредила меня Синтия, улыбнувшись скромной и тихой улыбкой. Еще одна будущая жертва. Девочке нужно быть поосторожней и не задерживаться на улицах города после полуночи…
Администратор открыла полностью стеклянную дверь, впуская меня в белоснежную комнату с мягкими стенами.
Кровь стыла в жилах от такого зрелища.
Стены помещения были обиты подушками, интерьер скромный: кровать и кресло. Белоснежные, чистые. Такие, какими никогда не будет душа человека, восседающего на кресле.
Он не сразу поднимает