И сложила руки на груди. В её голосе застыл лёд, в глазах же бушевал огонь.
– Ох, как же жаль, что мне всё равно. – Улыбнулся я, весело пожимая плечами.
– Остроумие и слабоумие – разные вещи, Радов. – Холодно ответила она, качая головой. – Жаль, что ты вырос, но не перестал быть тупицей!
Зимина смотрела на меня с презрением и отвращением, а мне нравилось, что она бесится. Я точно пацан радовался, что мне удалось её уколоть, и с жаром снова бросился в бой:
– Хотел бы я говорить по-идиотски, чтобы объясняться с тобой на одном языке, и, может, тогда ты бы начала понимать мои шутки, но пока увы…
Я нарочито развёл руками.
– Прости, что обидела, назвав тебя идиотом, Макс. – Вежливо улыбнулась Карина. – Я просто думала, что ты и так уже знаешь это.
– Во-о-оу… – Выдохнула её подруга, оглядывая нас с ней по очереди.
– Да эти двое вечно как кошка с собакой! Не удивляйся. – Прервал битву взглядов между мной и Кариной Вовка, несущий чемоданы к лестнице. – Мы тут, конечно, уже привыкли к этому… – он протиснулся между нами, ступил на первую ступень и обернулся, – но я надеялся, что они всё-таки повзрослеют.
– Да мы обожаем друг друга! – Ухмыльнулся я.
– Ага. – Поморщилась Карина. – Как же!
Я послал ей воздушный поцелуй и рассмеялся.
– Максим, а ты ведь останешься на ужин? – Крикнула мне Светлана Дмитриевна, Вовкина мать.
– Чёрта с два. – Прошипела сквозь зубы Зимина.
«Ух, прозвучало как угроза».
Вообще-то, оставаться я не собирался, но почему бы и не сыграть сегодня сразу два раунда?
– Конечно! – Отозвался я. – С удовольствием!
– Отлично. – Послышался её голос из-за спины. – Через полчаса накрываю на стол. А ты, Кариша, помоги-ка Нине обустроиться в комнате, нацапаетесь ещё с Максимкой, успеете, у вас вся неделя впереди!
Зимина шумно выдохнула и закатила глаза. И даже этот её жест был до боли знаком мне.
Чёртовы воспоминания!
Хотя, даже хорошо, что хоть что-то в мире не меняется: это я сейчас про нашу неприязнь.
14
– А почему Рапунцель? – Дёргала меня за локоть Нина. Ей не терпелось узнать, почему Радов так назвал меня. – Скажешь, скажешь?
– Это неважно. – Буркнула я, поднимаясь по лестнице.
– Тогда спрошу у него самого. – Шепнула она.
Брат толкнул ногой дверь в мою комнату и внёс чемоданы.
Мы двинулись следом.
– Да у него каждый год было новое гадкое прозвище для меня! – Отмахнулась я, входя за Вовой в свою старую спальню. – Только отбитому на всю башку неудачнику подобное могло доставлять удовольствие!
– Или Радов тебя бесит потому, что он главный свидетель всех твоих неудач. – Вмешался в наш разговор брат, поставив чемоданы на пол.
– Он не просто свидетель, он их виновник! Все мои неудачи из-за него! – Болтнула я и нервно прикусила язык. – И вообще, никогда не понимала, что у вас двоих общего. Ты… ты нормальный парень, вроде. А он… он – шут гороховый!
– Ох,