Грянул выстрел, такой громкий, что от ужаса он даже не помнил, захлопнул ли за собой дверь или оставил ее нараспашку.
Он по-прежнему чувствовал запах крови – сколько крови! Запах душил его, не давал дышать, как будто он наглотался жженых перьев. Страх, как змея, извивался где-то в животе, вызывая тошноту. А в голове гремели одни и те же жуткие слова.
Его схватят. А потом повесят. И никак не оправдаться! Если он замерзнет в снегу, никто не найдет его до весны. Однажды он видел замерзший трупик ягненка, неподвижный, твердый, наполовину сгнивший, – жалкое зрелище. Его поклевали вороны. Он ненавидел воронов.
Половина соседей знает, что от него с осени одни неприятности. Беспокойный, несчастный, он сильно вырос и не знал, куда девать руки и ноги. Скоро кто-нибудь увидит кухню, всю в крови, и все его возненавидят…
Он заплакал; слезы жгли озябшее лицо, из-за голоса, грохочущего в голове, казалось, будто его обладатель гнался за ним. Он побежал еще быстрее из последних сил. Изо рта вырывался пар, он бешено размахивал руками, помогая себе пробиваться вперед. От усталости сводило ноги.
«Тебя повесят за это, вот увидишь…»
Лучше замерзнуть до смерти, чем болтаться на виселице! Лучше бежать, пока не разорвется сердце, чем провалиться в черный люк, чувствуя, как петля сдавливает горло. Пусть даже его расклюют вороны, снег чище…
«Тебя повесят за это, вот увидишь…
Такова моя месть… моя месть… моя месть…»
Глава 2
Пол Элкотт стоял на кухне рядом с сержантом Миллером. Лицо у него побледнело, руки дрожали; сам того не замечая, он уже третий раз подряд вытирал губы тыльной стороной ладони.
– Они ведь мертвые, да? Я к ним не прикасался… не смог… Слушайте, давайте выйдем отсюда, меня сейчас вывернет наизнанку!
Миллер, сын мясника, бесстрастно ответил:
– Да, давайте. Доктор едет, но им он уже ничем не поможет. – Разве что констатирует смерть, добавил про себя сержант. Бедняги! Какое зверство! Что же здесь случилось? – Пока он будет их осматривать, мы с вами можем переждать в хлеву.
Элкотт, спотыкаясь, вышел за порог и неверной походкой направился к хлеву, где его вырвало в пустом стойле. Правда, лучше ему не стало. Перед глазами по-прежнему стоял залитый кровью пол, он чувствовал тошнотворный запах. И видел их глаза… полузакрытые… как будто они лицезрели то, что не дано видеть живым.
Может, Джералд заглянул прямо в ад? Он уверял, что на войне было хуже…
Элкотт сел на охапку сена и закрыл лицо руками, стараясь отдышаться и взять себя в руки. Не надо было входить в дом вместе с сержантом. Дурак он был, когда решил, что сможет во второй раз смотреть на побоище.
Спустя какое-то время в хлев зашел сержант Миллер, а с ним – врач с фонарем. Элкотт поднял голову, кивнул доктору Джарвису, потом кашлянул и спросил:
– Они ведь… не страдали? То есть… никто не…
– Нет. По-моему, нет, – тихо ответил врач, подходя к Элкотту и приподнимая фонарь, чтобы лучше видеть его лицо.
Про себя доктор молился, чтобы его слова оказались правдой. До вскрытия ни в чем нельзя быть уверенным. Он не двигал трупы; в груди у каждого зияло пулевое отверстие. Пули задели внутренние органы. Вполне достаточное основание для смерти. Охваченный состраданием, доктор Джарвис крепко сжал плечо Элкотта. Лежащие в доме мертвецы – близкие родственники несчастного. Его брат с женой, их дети. Для него это страшный удар…
Увиденное потрясло и самого доктора Джарвиса. Он не представлял, что ответит жене, когда та поинтересуется, почему полицейские вытащили его из-за стола. Даже годы врачебной практики не способны подготовить к такому. Душераздирающее зрелище, которое ожидаешь увидеть на поле сражения, а не на маленькой, мирной ферме. Он негромко предложил:
– Пол, давайте я отвезу вас домой и дам лекарство, которое поможет уснуть.
– Я не хочу спать. Мне приснятся страшные сны! – Вдруг Элкотт разрыдался; лицо у него перекосилось, грудь ходила ходуном. Он утратил всякое самообладание.
Врач тряхнул плачущего за плечо и обернулся к сержанту Миллеру:
– Хотелось бы знать, куда запропастился инспектор Грили, – по словам его жены, он поехал к Поттерам, посмотреть, не занесло ли их дом снегом, не нужна ли им помощь. Надеюсь, он не наткнулся ни на что подобное!
– Скоро мы все узнаем, – ответил сержант.
Сзади доносились страшные рыдания Элкотта. Доктору и сержанту стало неловко. Они были совершенно бессильны помочь его горю.
– Я должен отвезти его домой, – сказал Джарвис. – В таком состоянии от него сейчас все равно никакого толку. А вы подождите Грили. Когда я понадоблюсь, пошлите за мной к Элкотту.
Миллер кивнул:
– Да, так, наверное, лучше всего.
Он посмотрел на Элкотта и кивком указал на дверь. Джарвис последовал за ним. Они вышли во двор. День клонился к закату. Небо заволокло серыми тучами, такими