что государственным управленцам, регулирующим отрасль, крайне сложно понять движущие мотивы и психологию людей, снимающих фильмы, потому что они никогда не погружались в этот процесс полностью. У этих двух групп совершенно разные представления о том, как надо снимать кино. И именно этим объясняются разногласия кинобизнеса и государства. Чиновники хотят, чтобы все было максимально четко регламентировано: эффективность, KPI, бизнес-модели. Например, по инициативе министра культуры Владимира Мединского ввели новые требования к кинокомпаниям, которые получают господдержку: за каждые 100 рублей безвозвратных бюджетных средств мы должны привести в зал одного зрителя. Причем установлена минимальная планка кассового потенциала фильма – не менее 250 млн рублей для лидеров и не менее 150 млн рублей для остальных кинокомпаний. А мы – и в кино-, и в телепроектах – не можем прогнозировать результат. Как сказал однажды выдающийся, если не сказать великий, продюсер Джерри Брукхаймер, в кино никто никогда не знает, что получится. Он говорил так о Голливуде с его многолетней индустрией, огромными бюджетами, экспертизой, аналитической базой и сотнями тысяч людей. И это не просто красивые слова: создание фильма – всегда поиск, ведь мы производим товар «без определенных потребительских качеств». Мы не можем судить заранее, нужен нам тот или иной фильм или нет. Только время расставляет все по местам.
