«Ну, дай-то Бог нашему теляти да вовка зъисты» – пришла на ум поговорка товарища по службе Толика Диденко, украинца, как раз по поводу государственной безопасности. Василий Петрович перебирает в памяти события прошедшей недели, блаженно улыбается, вспоминая встречу бывших сослуживцев. Помимо обязательных в таких случаях «как ты?» да «где ты?», этот вопрос, вопрос безопасности страны, состояние ее Вооруженных сил буквально не сходил с уст офицеров запаса. Мужчина хотел было произнести напрашивающееся выражение «бывшие офицеры», но тут же одернул себя: бывших офицеров не бывает по определению. Он, офицер, если есть, то на всю жизнь или его попросту нет. «Государевы люди», они и в отставке продолжают мыслить не своими заботами, болячками, а интересами государства. Что с них взять? Такова их судьба. Тот коммунистический лозунг «Раньше думай о Родине, а потом о себе» это поколение офицеров еще понимала буквально так, как лозунг того и требовал. Находили в этом смысл жизни и ничуть не сожалели о своем выборе профессии эту же Родину и защищать. Вот такие они, их не переделать.
Перед тем, как разъехаться по своим теперешним местам жительства, сходили еще раз на квартиру однокашника Юрки Мамонова, навестили летчика от Бога, выпускника Качи. Еще в конце 90-х в том последнем боевом вылете на верном Су-24 ему не повезло: был сбит ракетой над зеленой зоной в Чечне. И когда опускался на парашюте, «духи» изрешетили тело пилота, перебив позвоночник и все остальное, что можно было перебить. Спасли, вывезли к своим подоспевшие десантники, спасибо им. Но инвалидом остался, как не колдовали над ним лучшие военные медики.
Посидели, поговорили, само собой – выпили, вспомнили все и всех. Василий Петрович ушел чуть раньше остальных, отказался от провожающих. Лишнее все это. Зачем бередить душу лишний раз? Мужики мы или кто? Рассусоливать, плакаться в жилетку – ни к чему. Не маленький. Не первый раз с этого вокзала и на этом поезде ездит. Да он уже и привык за последнее время к одиночеству, шумные компании стали тяготить его с некоторых пор.
Назаров не был летчиком, хотя и оканчивал знаменитое Качинское летное училище. Буквально на последнем курсе уже перед выпуском в войска медики обнаружили в его теле болячку, с летной работой несовместимую. Да, переживал, да, страдал. Но конца света не видел, трагедии из этого не стал делать, а перешел служить в батальон обеспечения при авиационном полку. Начал с должности заместителя командира автомобильной роты. С нее же после многочисленных рапортов отбыл в Демократическую республику Афганистан, где верой и правдой приступил исполнять интернациональный долг в Кандагарском авиационном гарнизоне.
Всякое бывало. В атаку не ходил, однако несколько раз в колонне пригонял из СССР автомашины для нужд отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения. Попадал под душманские обстрелы, но Бог миловал, выходил целым и невредимым, хотя рядом гибли, получали ранения сослуживцы. За спины не прятался, однако и голову зря не подставлял. Показушный героизм – бравада, самоубийство, а лейтенант Назаров жизнь любил, чего уж скрывать. Но и в трусости его никто, да и он сам себя упрекнуть не смогут. Отправляли лейтенанта в различные командировки, чаще всего рискованные, где грань между возможностью выжить или попасть в сводку боевых потерь была сведена к минимуму, была настолько незримой, что даже волосы потеряли молодой, «шатенистый» цвет, превратив за короткий срок голову двадцатитрехлетнего лейтенанта в седую, «как лунь», башку. «Седая башка» – не раз слышал в свой адрес лейтенант, не понимая, то ли это упрек, то ли это сказано уважительно. Командиры и подчиненные доверяли ему, верили, надеялись на него. Значит, без лишней скромности, он того стоил. Ежу понятно: кого командование отправит в столь рискованный вояж? Конечно, молодого зампотеха. «Для забавы и для смеха держат в роте зампотеха» – вот и затыкал своим молодым лейтенантским телом все дырки, которые возникали в тыловой части авиационного полка. Это к слову, что среди офицерского состава нет так называемой «дедовщины». А куда бы она делась? Ну, не пойдет же в караул на новогодние праздники убеленный сединой капитан или майор, за спинами которых накрытые салатами оливье столы с домочадцами. Это святое дело молодого лейтенанта. Так и с командировками в СССР из Афганистана. Холостяк, не обремененный семейными узами. Даже если что вдруг и случится, не дай тебе, Господи, так всплакнет мать-старушка перед фотографией сына, и на этом дело «устаканится». Сирот не останется и слава Богу. Ну а девчонка, что называлась невестой и жила ожиданием предложения руки и сердца перспективного лейтенанта