– На вид еще свеженькая. Сойдет, даже если не особо живая. У меня бабы не было пять недель!
– Как и у всех нас, дурак! – Грубый голос прозвучал ближе.
«Нет!» Неужели она закричала вслух? К Эйврил наконец вернулось сознание, а вместе с ним охватил леденящий ужас. Она вспомнила все: кораблекрушение, огромную волну, ледяную бурлящую воду и четкое понимание того, что смерть близка.
Но нет, она была жива и лежала на холодном мокром песке. Ветер обдувал ее кожу, а волны плескались у ног. Глаз Эйврил открыть не смогла бы, даже если бы захотела – они были плотно залеплены солью. Ну, по крайней мере, она не увидит весь этот кошмар и свое бедное тело, ноющее так, словно по нему проехали колесом. Ветер обдувает кожу… Она абсолютно голая, а голоса все приближались и явно принадлежали обычным мужчинам, которые хотели ее… Не двигаться.
Вдруг кто-то с силой ткнул ее под ребра, и она содрогнулась от страха, хотя разум отчаянно вопил: «Не двигайся!»
– Смотри, живая! Повезло! – восхищенно произнес один из мужчин.
Все еще дрожа, Эйврил свернулась клубочком.
– Как думаешь, сможем мы ее утащить за камни, пока другие не разглядели? Не хочу делиться, не получив свое!
– Нет! – Эйврил резким движением села на песке, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то прикрыть наготу. Она жалела, что ничего не видит, и усилием содрала с глаз плотную соляную корку.
Негодяи стояли неподалеку и глазели на нее с похотливым вожделением. Теперь Эйврил могла их разглядеть, и ее замутило от ужаса. Первый мужчина был огромным, с пивным брюхом, мускулистыми руками и мощными, словно дубовые стволы, ногами. Второй – тот, что ударил ее, – оказался худым коротышкой. Он стоял ближе.
– Пойдешь с нами, милочка, – произнес коротышка таким сладким голосом, что Эйврил от омерзения передернуло. – Тебе будет тепло и уютно, а, Гарри?
– Я скорее умру, – выговорила она и, запустив руки в мокрый песок, набрала его полные пригоршни. Но он тут же проскользнул между пальцами. Защищаться было нечем – рядом даже камней не валялось, а ее руки заледенели.
– Да нам как-то плевать на твои желания, дорогуша. – Это, наверное, Джек.
А что, если попробовать позвать их по именам? Вдруг они поймут, что она живой человек, а не вещь для забавы? Эйврил лихорадочно пыталась собраться с мыслями. Может, все-таки убежать? Нет, ноги слишком онемели, она даже тронуться с места не сможет.
– Послушайте, меня зовут Эйврил. Джек, Гарри, неужели у вас нет сестер?
Толстяк грязно выругался, и в тот же миг Эйврил услышала чьи-то голоса.
– Ну вот, остальные приперлись, черт бы их побрал! Теперь придется делиться девкой.
Превозмогая острую боль, Эйврил напрягла взор и огляделась. Она сидела на кромке песка у самой воды. Чуть выше галечный берег переходил в низкий каменистый склон, а за ним вверх к холму поднимался небольшой участок дерна. Голоса принадлежали группке людей, судя по всему моряков, одетых в такие же темные робы, как и двое ее мучителей.
Завидев Эйврил, они пустились бежать, и уже через мгновение ее окружили полдюжины плотоядно ухмыляющихся мужчин. Эйврил слышала их голоса, грубые шутки, которых почти не понимала, какие-то вопросы, которые они задавали Джеку и Гарри… У нее зашумело в ушах, перед глазами все поплыло. Вот сейчас она потеряет сознание, а если это произойдет, то они…
– Что тут творится, черт возьми? – уверенно и властно пророкотал чей-то голос.
Эйврил буквально всем телом ощутила, как мужчины отвернулись от нее, словно стальные напильники, притянутые магнитом. Она с облегчением выдохнула.
– Да вот русалка, кэп, – хихикнул Гарри. – Только хвост потеряла.
– Но собой хороша, я погляжу, – произнес голос теперь уже очень близко. – Сдается, вы собирались притащить ее мне.
– С чего бы это, кэп?
– Капитанский приз. – В этом бесстрастном голосе не было жалости, как если бы речь шла о выброшенном на берег обломке. Затеплившаяся было надежда волной отхлынула прочь.
– Так не по чести!
– Закрыть пасть! Это тебе не демократия всякая, Таббс. Она моя – вот и весь закон. – К Эйврил, яростно вгрызаясь в гальку, приблизились тяжелые сапоги.
Нет, все происходящее – не сон. Эйврил снова открыла глаза и взглянула вверх. Затем еще выше. Он был огромен: крепко сбитый, черноволосый, c носом угрожающих размеров. Непреклонные серые глаза цвета зимнего моря смотрели на нее взглядом мужчины на женщину, а вовсе не спасителя на жертву. В нем читалось откровенное мужское вожделение и – странным образом – гнев.
– Нет, – прошептала она.
– «Нет» – оставить вас замерзнуть насмерть или «нет» – не вытаскивать вас из объятий новых друзей? – спросил капитан.
Он походил на мрачное искаженное подобие тех мужчин, с которыми она познакомилась на корабле за три месяца плавания. Достойных, образованных, без тени бахвальства, поскольку буквально излучали уверенность и правоту. Элис