Нередко без излишества затей
Родителей сводили и детей.
Не зря, не бесполезно чтит Его,
Кто собственным уставом обладает;
А Книгу не писало Божество,
От авторов иных она страдает.
Кто речью Бога мнил уста свои,
Все вряд ли исполнял императивы —
Пред ними люди слабы в бытии,
Чернила не вполне строкой правдивы.
Библейское художество корю:
В нём Отче наш ужасней Люцифера,
Чудовищу сродни и дикарю.
Держаться своего судила вера —
Любить и рад я только своего,
С добром отождествляя нрав Его.
Могла ли взяться плоть у Божества,
Которая была б Ему враждебна?
Плоть, ищущая счастья, такова,
Какой она Творцу благопотребна.
Когда ж её желания влекли
Противиться внушениям амвона,
То разные создатели могли
Существовать у плоти и Закона.
Коль скоро люб юдольный мир Ему,
То миру быть иным едва ли надо:
Наверно, лучший выси ни к чему.
Уж если нам Отцово сердце радо,
Свой грешный мир отечески любя,
Любить и грех умеют, и тебя.
Доску разнёс о камни Моисей —
Поверю ль я, что не было подлога,
Что важные слова святыни сей
Могли нарисоваться дланью Бога?
Вожатый не решился бы тогда
На действие своё во гневе даже —
Возникла ж если данная беда,
Другое мнится в горестной пропаже.
Безудержно, с решительностью всей
Свою лишь истребляли писанину.
Свою не пощадил и Моисей.
Наверное, входившие в общину
Подвергли смеху старца своего —
Вот и погибло детище его.
Случилось обличиться во грехе
По воле Бога паре подопечной,
Согласно чтоб известной чепухе
Лишить Адама с Евой жизни вечной.
Бессмертие сулилось иногда,
Но только на словах им, а реально
Могло ли быть отпущено когда
Для смерти сотворённым изначально?
Вещал Он из участия тепло,
Общаться не старался по-другому,
Что долго продолжаться не могло.
Для самооправдания Благому
Легло грехопадение детей,
Не скрыв Его руки в игре страстей.
Единого запрета своего
Сознание в раю не принимало,
Дефектные потомки же его
Запретов обрели весьма немало.
Неужто все блюсти берёшься ты?
Владея делом, это крайне сложно.
В обходах установленной черты
Незримо совершенствоваться можно.
Даётся вместе с этим и тебе
Любить установления благие,
Нести поддержку нужной городьбе.
Но рамками не держатся другие.
Готов ограничения блюсти
Порой лишь ограниченный, прости.
Не бойся, кроме Бога, никого —
То сказано по Ветхому завету?
Ну вот и дикость авторов его
Отвергни, как фальшивую монету.
Создателя вполне боимся мы,
С ответственностью взвешивая слово,
Высвечивая честно мысль из тьмы,
Владея волей к истине толково.
По Книге, за любую дурноту
Принять иль умерщвление камнями,
Иль огненного места маету.
Как следствие, в огне былыми днями
Людей без счёта заживо сожгли,
Сомнительной же Книгу не сочли!
Кто спора не держал из-за неё?
Сама ведь эта Книга крайне спорна:
Враждебно жизни данное старьё,
Но часть его науки животворна.
Находим, изучая Книгу, мы
В ней