Ведь, ещё при сооружении самого здания «кладезя информации» для учёных, были учтены требования специалистов Федеральной службы охраны.
То, что поручалось им, решено было разместить на самом верхнем – третьем этаже здания, построенного из железобетона.
Тогда как на самом нижнем ярусе строения, располагались издания, пользующиеся постоянным и разрешённым спросом.
Выше попасть уже можно было, лишь имея специальный допуск к книгам повышенной ценности. А уже потом, как и на всех предыдущих постах охраны, находились люди в погонах.
Но вышло так, что именно на этом самом, заветном верхнем этаже и возник очаг возгорания.
И ещё, можно сказать, повезло.
Кое-что удалось отстоять от огня с помощью автоматической системы пожаротушения, на установку которой в своё время не пожалели средств в ФСО, но до чего не дошли обычные учёные умы из администрации библиотеки.
Вот почему, справившись с очагом пожара, его последствия на нижних этажах заливали обычной водой из брандспойтов, превратив сами объекты спасения:
– В настоящую кашу из сначала раскисшей, а потом застывшей в лёд целлюлозы, использованной для книгопечатанья во всём мира за несколько предыдущих веков.
Всего несколько минут, после срабатывания сигнализации, понадобилось подразделениям МЧС для того, чтобы прибыть на место вызова и развернуть подачу линий подачи воды.
Немногим позже там же, в оцеплении горящего здания были выставлены полицейские наряды, обязанные предотвратить случаи мародёрства, а так же чтобы следить за соблюдением общественного порядка и обеспечивать беспрепятственный проезд специальной техники, необходимой для проведения спасательных мероприятий.
Многое удалось сделать.
И всё же – далеко не всё.
Как следует из сводки, полученной генералом Константином Безбродовым, при общей площади возгорания в две тысячи квадратных метров:
– Кровля обрушилась на половине.
…Ещё несколько суток продолжались работы по спасению того, что могло ещё уцелеть.
Как и заведено, не обошлось без, так называемой, «проливки» здания водой, чтобы ликвидировать всё ещё остававшиеся термические точки из горевшей бумаги, пластика стеллажей, мебели.
Не обошлось и без пострадавших от вдыхания ими продуктов горения.
Их могло быть куда больше, если бы сразу не поступил приказ:
– Использовать в работе специальные изолирующие приборы газо-дымовой защиты.
Когда были свернуты за ненадобностью шланги и отбыли по местам обычного расположения красные машины с опустевшими цистернами, часть «погорельцев» смогли вернуться к своей работе.
Заключалась она в том, чтобы установить места, где следовало спасать особенно важные и ценные издания, а также в привлечении для этого волонтёров из числа научных работников и студентов старших курсов ряда соседних высших учебных заведений.
…Расследование причин бедствия началось, практически вскоре после тех страшных, более чем, суток, в течение которых пожарные боролись с пожаром, которому был присвоен третий уровень сложности, если исходить из градации в пять баллов.
Однако шли дни, недели, месяцы кропотливой работы следователей, но к единому результату никто так и не пришёл:
– Осталось загадкой появление пламени на верхнем этаже, куда вели лестничные марши с постами охраны, миновать которые было бы невозможно, не имея для этого специальных пропусков.
Но ещё раньше с такой работой по своему ведомству справились в Федеральной службе охраны.
Там воспользовались в полной мере тем, что удалось уберечь от полного уничтожения автоматизированную информационную систему по общественным наукам, предметные каталоги и уникальные базы данных Института, создававшиеся последние несколько десятков лет.
С отчётом о её проведении явился к начальству старший консультант из лимитированного отдела печатных текстов и рукописей профессор Владимир Краснов.
Он заявил о том:
– Что удалось сохранить и отдать на реставрацию.
И особенно остановился на явных потерях, в том числе никак не связанных с произошедшим пожаром.
– Опустошёнными оказались шкафы с древними рукописными текстами и так называемого «Фонда бумаг Фердинанда Оссендовского» – заявил генералу Владимир Борисович. – От того, что там хранилось, после пожара осталось совсем ничего.
Учёный муж потёр в раздумье свой высокий лоб, увенчанный широкой плешиной:
– Что удивительно, так это полное отсутствие возможного криминального интереса к пропавшим раритетам и документам.
Его слова не могли