Полтергейст. Макс Гордон

ерь для меня это просто слова. Пустые слова. Порой мне кажется, что слова это все, чем я располагаю. Сперва было слово! – откуда это? – не помню. Беспамятство и пустые слова наполняют свинцом мое тело, сковывают мои руки, чугунными гирями оседают в ногах.

      Иногда мне кажется, что я должен сбросить с себя груз этих мыслей, скованность пустых слов, расправить плечи и поднять голову. Мне хочется подняться во весь рост, почувствовать, как упругие мышцы на ногах с легкостью преодолевают силу гравитации, вытянуть перед собой руки и сжать кулаки, – почувствовать себя снова живым, готовым к действию. Но есть проблема. У меня нет рук. И у меня нет ног. Если на-то пошло, то у меня нет, даже, тела и отсутствует голова. Правда, у меня есть лицо. Какая нелепость! Есть лицо, но нет головы. Я – полтергейст.

      Это я знаю, хотя не помню откуда. Все-таки, не все слова для меня пустые. Я упомянул гравитацию? – Да-да, я знаю, что такое гравитация, ведь я ее чувствую. Это нечто большее, чем сила притяжения. Гравитация – это часть сознания вселенной. Да кого я обманываю? – Вселенная это и есть сознание. Теперь я это знаю. Я чувствую и понимаю такие вещи, о которых не подозревают величайшие умы человечества. Я знаю, что сокрыто за черными дырами, чувствую, как наша галактика на немыслимой скорости мчится сквозь время и пространство в бесконечность бытия.

      Но я не знаю, Что Я. На эту тайну, я бы, не задумываясь, променял все остальные знания. Иногда, мне кажется, что раньше я был человеком. Впрочем, в этом я не уверен. Я не знаю, как стал тем, чем являюсь и кем или чем был до этого. Знаю, лишь то, что теперь моя вселенная – этот дом.

      Небольшой деревянный дом из свежего сруба стоит на опушке, подобно острову в море, омываемый волнами бескрайнего леса. Лес подступает со всех сторон, но близко к дому не подходит. В доме тихо и уютно: русская печка, деревянный стол, два табурета и в два яруса нары. Я слежу за порядком. Дом – это часть меня, или я – это часть дома? – Еще один вопрос, на который у меня нет ответа. Где я? Что я? Зачем я? Почему именно в этом доме? Ответов нет. Дом стал моей вселенной и моей тюрьмой, я не могу покинуть его стены. Вне дома я стану ничем.

      Дом не все время пустует. Не редко в него заходят люди. Они разжигают печь, накрывают стол, спят на нарах. Так продолжается несколько дней, потом люди уходят. Конечно, если я им позволю уйти. И дом снова стоит пустой и безмолвный, окруженный Тайгой, ветром и снегом. Тайга – это слово я услышал несколько снов назад от одного из людей, гостивших в доме. Это еще один вопрос, на который я мучительно желаю получить ответ: – «где я?». Трое бородатых мужиков забрели ко мне в начале зимы. Как давно это случилось? Не помню, кажется, несколько снов назад. Мой сон длится годы и случается он раз в четырнадцать лет. Впрочем, что такое «год» я забыл. Когда-то я знал это, но каждый сон забирает от меня все больше воспоминаний прежней жизни, если, конечно, она у меня была. А я в этом почти уверен, что была. Возможно, когда-то я ее даже помнил. Всего в голове не удержишь и тем труднее, когда у тебя нет головы. Да и так ли мне важно знать, что такое год? Это мерило времени, но в моем измерении времени нет, есть лишь четыре стены и крыша над головой. Дом. Проклятый старый дом. Я люблю его также сильно, как ненавижу.

      Итак, я в Тайге. Это мне говорит о многом и ни о чем. Когда-то я слышал это название. Но где и когда? Как давно это было. Видимо, в прошлой жизни. Один из трех охотников, из тех – самых бородатых мужиков упомянул это выражение. И я взбесился. Я хотел спросить у них – что такое Тайга, но вместо этого я потерял над собой контроль. Они увидели мое лицо. Двое успели выбежать за дверь, туда, где я не мог их достать. С ними разобрались волки. А тот из них, который остался в доме… что ж, теперь он полностью осознал, что такое прежняя жизнь. Когда-то я слышал, что полтергейст не может причинить вред людям, подобно призраку он может только пугать. Забавно. Теперь в лесу живут два призрака. Я могу смотреть на лес глазами ворон, я видел сколько душ они загубили. Первый призрак появился еще до меня, и я не несу ответственности за его действия, но второй, которого создал я, он оказался гораздо кровожадней. Я погубил его, а он загубил в разы больше меня. Так кто же из нас плохой? Иногда на меня находят подобные мысли. Стыд мне не ведом, мной движет любопытство.