Но вот лес стал редеть. Она ускорила шаг и теперь буквально не чуяла под собой ног. Возможно, она выйдет к населенному пункту, а уж там-то ей обязательно помогут, и этот кошмар закончится!
Фары ударили в лицо неожиданно, ослепив и лишив ориентации. Она попыталась отступить, но поскользнулась и, неловко взмахнув руками в воздухе, рухнула на мокрую дорогу. Последним, что она услышала, был оглушительный визг тормозов, как будто по стеклу прошлась циркулярная пила.
– По календарю индейцев майя, до конца света осталось меньше трех месяцев! – радостно вещала симпатичная девушка с экрана телевизора. – Во всех странах мира идет подготовка к этому знаковому событию…
Я покачала головой и приглушила звук.
Какой бы деятельной и энергичной ни была женщина до беременности, по прошествии нескольких месяцев после зачатия она становится ленивой и медлительной. Но когда я носила Дэна (а мне еще не исполнилось девятнадцати), я бегала повсюду, как юная антилопа, не зная устали. Так продолжалось до последнего дня беременности, когда Лариска позвонила моим родителям из деканата и радостно сообщила, что меня везут в роддом прямо с лекции по гистологии. Через три часа я уже «отстрелялась». На сорок третьем году жизни, нежданно-негаданно, я снова «залетела»! Мама была в шоке.
– Боже, это же так опасно! – воскликнула она, глядя на меня, словно я являлась экспонатом в Кунсткамере.
– Аборт еще опаснее, – заметила я.
– А кто говорит об аборте?! – тут же возмутилась мама. – Я же о твоем здоровье беспокоюсь: разве в таком возрасте рожают?
Рожают сейчас в любом возрасте. Хотя, конечно, риски по медицинским показателям значительно возрастают по мере старения организма. Тем не менее, раз уж я умудрилась зачать, придется принять последствия. Теперь я даже нахожу положительные моменты в своем нынешнем состоянии, правда, еще несколько месяцев назад приходила в ужас от перспективы вторично стать матерью. Самое главное, я понятия не имею, чей это ребенок! После предательства первого мужа Славки я думала, что уже никогда не смогу доверять мужчине. Я встретила Олега Шилова, когда совершенно отчаялась что-то изменить в своей беспросветной жизни. Он стал мне опорой, мы поженились, и я решила, что отныне ничто не сможет нарушить нашего безоблачного счастья. Я работала анестезиологом в больнице, которой отдала почти двадцать лет жизни, а Олег заведовал там отделением ортопедии и травматологии. Затем произошло мое знакомство с еще одним человеком, оказавшим огромное влияние на мою судьбу и профессиональную карьеру: я встретила Андрея Лицкявичуса, блестящего челюстно-лицевого хирурга и главу Отдела медицинских расследований, несколько лет назад образованного при губернаторе Санкт-Петербурга. Сама будучи врачом и не понаслышке знающая о врачебных ошибках и прочих проблемах, с которыми приходится сталкиваться пациенту и медику в нашей далеко не совершенной системе здравоохранения, я впервые осознала, как часто больные и врачи оказываются по разные стороны баррикад. Ни для кого не секрет, что в нашей стране много отличных специалистов, делающих свое дело с душой и ответственностью, какую предполагает врачебная профессия. Хватает и тех, кто пренебрегает принципами и печется лишь о наживе. Отдел медицинских расследований, или ОМР, начинает работать там, куда по причине закрытости медицинского сообщества не рискуют влезать полиция и общественные организации. Однажды приняв участие в деятельности ОМР, я впоследствии стала его активным членом, познакомившись с замечательными людьми. Общение с ними заставило меня вновь поверить в то, что в мире существует справедливость. Андрей стал моим боссом, но до недавнего времени мы оставались лишь друзьями и, как смеется он сам, «товарищами по партии». Ни он, ни я не делали попыток к сближению, хотя, как мне кажется, с самой первой минуты нас тянуло друг к другу. Я воспитана в строгости и никогда не позволила бы себе «похода налево», если бы Олег сам не нарушил брачных клятв, вступив в связь с давней приятельницей. Узнав об этом, я перестала сопротивляться влечению к Андрею, и мы стали любовниками. А чуть позже выяснилось, что я беременна[1]. Ребенок может быть как от мужа, так и от Андрея, и я не узнаю об этом, пока не рожу и не сделаю анализ ДНК.
Моему сыну Дэну Олег никогда не нравился. Поначалу мне казалось, что дело в ревности, ведь Шилов занял в моей жизни важное место, и сын мог подумать, что его отодвинули на второй план. Тем не менее он любит и уважает Андрея, и мое предположение, таким образом, нельзя считать верным. Скорее всего, проблема в том, что Олег никогда не старался стать для Дэна другом, а у Андрея это вышло как-то само собой. Мама обожает Олега, и я ее понимаю. Шилов – хороший человек, несмотря на некоторые недостатки, но кто, скажите, их не имеет? Мне самой порой кажется, что я состою из одних только недостатков – просто ума не приложу, что Шилов и Лицкявичус во мне нашли! К счастью, даже мама понимает, что именно мне, а не ей, жить