Бездна начинает вглядываться в тебя.
Если ты позаботишься о сегодняшнем дне,
Бог позаботится о завтрашнем…
Счастье всегда кажется маленьким,
Когда держишь его в руках,
Но отпусти его – и сразу поймешь,
Насколько оно огромно и прекрасно
Часть первая
1
Неугомонный будильник прозвенел ровно в семь.
Ленивая белая ладонь накрыла красную кнопку утреннего механического заводилы, отчего наглый трезвонщик послушно умолк и сдался.
– Просыпайся, соня! Ты снова опоздаешь! – послышался суховатый голос с приятной хрипотцой.
– Я проснулась! А который час? – откликнулась Света и протерла заспанные глаза.
– Как обычно, семь утра! Ты не первый день спрашиваешь меня об этом, – недовольно ответил голос.
– Извини, мам! Я никак не привыкну, что ты у меня в гостях, вот и спрашиваю у тебя все подряд, – бодрее откликнулась Света, почесав заложенный нос.
Мама приехала к ней на выходные, отчего они слишком затянулись и прошли не так весело, как Светлана того хотела. А тут бац – снова безумный понедельник, снова вставать ни свет ни заря и мчаться на горячо любимую работу. Действительно на любимую? Нет, Света не очень ее любила. Не то чтобы она откровенно ненавидела ее, стараясь подыскать себе местечко получше – совсем нет. Просто она последние полгода прозябала там без энтузиазма, крутя привычную шарманку день за днем, неделю за неделей и так без единого намека на что-то новое.
– Когда же ты найдешь мужа? – вторила ей мама. – Он бы и будил тебя, и кормил завтраком, и я стану за тебя спокойна.
Как все добропорядочные и заботливые мамочки, Серафима Ивановна желала дочери счастья. Для нее было странно, как ее любимое создание живет одна и упускает бесценные годы проходящей молодости. В ее традиционном мировоззрении никак не укладывалось, что красивая женщина среднего возраста ютится в одиночестве. Это неправильно. Это преступление. Может, она обманывает свою мать, не говоря всей правды? Нет, это на нее не похоже, она не будет терзать потрепанное материнское сердце. Света далеко не такая. Но почему одна, ведь дочка действительно была очень мила. И это замечала не только любящая ее мать.
Света устало потянулась на кровати и неразборчиво произнесла:
– Я уже однажды совершила ошибку и не хочу ее повторять.
– Это в прошлом, доченька! Ты думаешь только о своей бешеной фирме! – причитала мама.
– Ошибаешься! – иронично заметила Света, – о ней я как раз мало думаю.
– А дети? Ты планируешь заводить детей? – развивала больную тему Серафима Ивановна.
Света надула бледные щеки, подумав: «О, боже! Опять двадцать пять. Не успела проснуться, а она опять за свое! Когда же она оставит меня в покое?! И почему я согласилась пригласить ее? Дура! Она же приехала без приглашения. Надо было самой навещать ее чаще, как-никак так гораздо удобней и в любой момент можно с чистой совестью откланяться, сославшись на внеурочную смену, возвращение из Европы несуществующей подружки и на другие непредвиденные обстоятельства. Дура! Я полная дура! Ничего не поделаешь – сама виновата. В следующий раз будешь умнее, Светочка. А пока терпи… и не ной. Не ной».
– Мама, ты же знаешь, что по этому поводу говорит мой гинеколог? Повторить? – эмоционально спросила Света.
– Что говорит? Я и забыла! Ты посещаешь гинеколога?
Бедная маман. Обыкновенный старческий склероз, как декларируют врачи. Это возрастное, и нет смысла на нее обижаться. Но уж на сей раз мамочка загнула. Видимо, специально ничего не хочет слышать.
– Мама! Мама! Я повторяла тысячу раз! – то ли готовясь рассмеяться, то ли расплакаться, воскликнула Света. – Я посещаю гинеколога! У нас все женщины в отделе посещают гинеколога! Это модно, мама, и полезно для здоровья. Даже тебе не лишним будет его посетить.
– Шутишь? А мне к чему? – громко доносилось за стенкой.
– И тебе чего-нибудь хорошего скажет, – выдохнула Светлана, – есть у меня один специалист. Рекомендую!
Света готова была послать ее куда угодно, хоть к самому папе Римскому, хоть к антихристу, лишь бы она не наступала на больную мозоль.
– Дочка, так что этот гинеколог про тебя-то считает? – неминуемо шла к своей цели Серафима Ивановна.
На секунду Света призадумалась, чтоб подобрать правильные слова и набраться духа их произнести. Это было не так сложно, как казалось на первый взгляд. Она с достаточной частотой произносила их почти при каждой родственной встрече, благо мама в силу известных причин не отличалась остротой слуха, феноменальной памятью и чрезмерной ясностью ума. Справедливости ради, кто в наше время ясен умом? Эта утопия. Свету нельзя было назвать до мозга костей врединой. Она любила маму, но любила