– Я не понял юмора, Джуниор! – с порога заявил старший брат, который за шесть лет посещения элитной английской школы приобрел сварливый характер и дурную привычку называть Павлика «Джуниор», что в переводе, как известно, означает просто «Младший». – Какого черта в моих учебниках делают всякие «Короли-львы», «Алладины», «Белоснежки» и прочие «Спящие красавицы»? Тебе мало своих полок?
Женька широко раскинул руки, обводя громоздившиеся до потолка бесконечные полки с книгами, львиную долю которых занимали сказки. «Золотые», «Серебряные» и «Изумрудные коллекции сказок», будто стойкие оловянные солдатики выстроились на стеллажах, не желая уступать ни пяди старенькому компьютеру, недавно поселившемуся в Женькином углу.
– Тебе завтра сколько стукнет, старик? – не унимался старший брат, решивший как всегда испортить Павлику настроение перед таким замечательным днем.
– Семь, – буркнул Павлик.
– Вот именно – семь! А ты как маленький все сказочками балуешься. Может, ты еще и в Деда Мороза веришь? А, Джуниор?
– Если ты еще раз назовешь меня «Джуниор»… – предупредил Павлик со злыми слезами в голосе.
– А как тебя еще называть? – удивился старший брат, наугад вытаскивая одну из «Сказок». – «Она уколола палец веретеном, и весь дворец погрузился в волшебный сон…» Полный отстой! Лучше бы в «ДУМ» играл, как все нормальные дети, чем верить в то, чего на самом деле не существует…
– А разве те монстры, которых ты в «ДУМе» громишь, существуют на самом деле? – взвился Павлик, и попытался вырвать книгу из рук брата.
– Может, и существуют, – процедил Женька, не желая уступать трофей. – Где-нибудь на других планетах. Зато твои сказки – стопудово дурацкие выдумки.
– Нет, не выдумки! – Павлик изо всех сил дернул книжку.
– Выдумки. Дурацкие!
Женька резко рванул «Сказочную коллекцию» к себе, раздался треск и Павлик, потеряв равновесие, полетел на пол. Все еще сжимая в руках половинку разорванной книги.
– Ах ты, гад! – Павлик украдкой протер глаза, чтобы старший брат не увидел его слез, – Это же моя любимая. И сказки в ней никакие не выдумки. Только все это в особой стране происходит. Ну, как в «Десятом королевстве». Видел?
– Видел-видел. И до слез хохотал, когда ты потом чуть все зеркала в доме не переколотил, проверяя их на волшебность. Хотел в сказочной стране оказаться?
– Хотел! – набычился Павлик, пытаясь с помощью скотча вернуть пострадавшей книге первоначальный вид. – А папа говорит, что если человек чего-то по-настоящему хочет, то обязательно добьется своего. Вот и я когда-нибудь в сказку попаду. Честное слово!
– А я даю честное слово, – Женька угрожающе пошел на Павлика, – что отучу тебя верить в дурацкие выдумки. Чтобы старшего брата не позорил. Все для этого сделаю! Даже…
– Все для этого сделаешь? – переспросил чей-то мелодичный голос. – Это хорошо. Просто превосходно.
– Это ты сказал, Джуниор? – Женька удивленно уставился на Павлика.
– Н-нет, – Павлик испуганно замотал головой, – не я. И голос не мой.
– Значит, показалось, – беспечно заявил старший Гавриков, но на всякий случай внимательно осмотрел комнату. Даже под двухъярусную кровать заглянул. – Да, кто ж так книги клеит, Джуниор? Ладно, давай сюда свою «Коллекцию»…
Женька отобрал у Павлика скотч и очень быстро придал пострадавшей книжке почти первоначальный вид. Вероятно, сказывалась привычка.
– Все, – старший брат, преувеличенно торжественно вручил исцеленную книгу Павлику. – Забирай свое сокровище. Можешь даже ее под подушку положить. И увидеть во сне всю эту ерундистику. Смотри только, не испугайся!
– После того, как ты мне свой дневник показал, я уже ничего не боюсь, – обиженно пробормотал Павлик, втискивая книгу на переполненную полку.
– Вери гуд, – похвалил Павлика Женька. – Значит, не испугаешься, когда я ночью через балкон вернусь.
С этими словами Женька направился к своей кровати, что на нижнем ярусе, и с помощью нескольких рубашек скрученных в комок создал иллюзию лежащего под одеялом тела. А потом под укоризненным взглядом младшего брата быстро облачился в «клевый прикид»: черную водолазку, кожаные штаны и жилетку. Повязав голову черной же банданой с оскаленным черепом и скрещенными костями, Женька приложил к губам палец, погрозил им Павлику и, выйдя на балкон, растворился в вечернем сумраке. Только тихий скрип сообщал, что он не пустил в ход волшебные