Ему тогда было десять, его сестренке – шесть.
Ярко светило летнее солнце, обжигая детям макушки, в голове мальчика гудело от жара, но детскую площадку ему не хотелось покидать.
А идти надо было. Сначала домой – отвести Лену, – затем снова в больницу. Снова к маме.
Быстрое облако сползло с солнца, и Стас прикрыл глаза от освобожденного ослепительного света. Скрипела под рукой горячая веревка качелей.
Две девочки того же возраста что и Стас, со смехом покатились с горки «паровозиком». Девочка спереди пыталась выпрямить белые коленки, чтобы не повалиться на бок, но вторая за них держалась и не отпускала. Почти у самой земли обе перевернулись и упали чуть ли не к самым ногам Стаса.
Мальчик протянул руку и помог девочкам подняться, а когда они, отряхиваясь, начали благодарить его, просто отошел в сторону.
– Грубиян! – крикнула одна из девочек в спину Стаса.
– Лиза, какой же он грубиян, раз помог нам?
– А кто еще помогает и сразу убегает?
– М-м…супергерои?
– Да нет же? Грубияны!
На крики сзади Стас так и не обернулся.
Нет, в юном возрасте наш герой не считал девочек вампирами, с которыми стоит только заговорить, как они тут же гипнозом заставят пригласить их домой и съедят всю твою семью. Казановой он, понятно, не был, но общался охотно со всеми сверстниками. Только в тот день – у Стаса нутро чуяло – случилось что-то непоправимое. Что-то страшнее вампиров.
В любой другой день кроме воскресенья, Стас, возможно, подружился бы с теми девочками. Или играл бы с друзьями в футбол. Или завалился бы на диван перечитывать любимые потрепанные комиксы. Или смотрел бы боевик по ящику.
Но сегодня было воскресенье. А значит: снова через силу переступать порог забитой больными людьми раковой палаты. Снова считать третью от двери подушку и натыкаться взглядом на розовую лысую голову мамы. Снова ее дрожащая рука в пятнах экземы погладит его по лицу. Снова смотреть, как мамы под больничной рубашкой стало еще меньше по сравнению с прошлым визитом неделю назад.
А сегодня вдобавок точно нагрянет что-то новое неизбежное.
– Сегодня я пойду с тобой к маме, – заявила Лена.
– Ты еще мелкая, тебя не впустят в больницу, – отмахнулся мальчик.
Лена выпрямилась и уперла кулачки в бока.
– И когда же я стану не мелкой?
– Когда…когда все твои молочные зубы выпадут, – придумал на ходу Стас. Лена недоверчиво глянула на него.
– А твои что ли все выпали?
Стас ощерил рот в широкой улыбке:
– Конечно, смотри сама, – соврал мальчик. На самом деле, три задних «молочника» никак не хотели вываливаться, хоть Стас время от времени усердно шатал их языком.
Лена нахмурилась, совсем как взрослая, но все же сдалась.
– Ладно, но пообещай не выдавать маме, что я смотрела «Рыжую Принцессу» допоздна.
– Если только пообещаешь больше не смотреть свою «Принцессу» допоздна, – сказал мальчик, заглядывая сестренке за плечо.
На асфальте Лена нарисовала желтый выпуклый круг. Очень похоже на обручальное кольцо в маминой шкатулке. Даже две пересекающиеся царапины на ободке такие же.
На памяти Стаса мама никогда не носила кольцо. Видимо, обручальные кольца – штуки очень неудобные. И, нося их, люди вынуждены блюсти некий тяжкий обет, как Зеленые Фонари в обмен на кольца силы клянутся защищать жизнь во Вселенной.
Раньше мальчику иногда грезилось, как однажды в дверь их квартиры громко постучат. Стас сразу бросится открывать дверь. Может, кто-то из одноклассников хочет поиграть в футбол или сгонять на велосипедах на озеро?
Стоявший за порогом высокий незнакомец посмотрит на Стаса сверху вниз. Глаженый синий мундир с серебряным шитьем, увешанный золотыми медалями, зазвенит на мужчине, когда тот молча войдет в прихожую.
– Вас не впускали! – возмутится Стас. Но мужчина только взъерошит ладонью ему волосы. На безымянном пальце поднятой руки сверкнет гладкое золотое кольцо. Лена из комнаты увидит мужчину и закричит:
– Ма-а-а-а-ам! Кто-то пришел.
Стас уже занесет ногу, чтобы пнуть по сверкающему черному сапогу наглого дядьку. Но тут выйдет из кухни мама, вытирая руки о фартук. Она будет уставшей после готовки мясного рулета, но все равно красивой и не больной раком. Увидев незваного гостя, мама побледнеет, спрячет левую руку в карман фартука и бросится в спальню.
– Вы ее напугали, – возмутится Стас, решая все же пнуть чужака. Но мама уже вернется, и золотое кольцо с двумя царапинами сверкнет на ее пальце в тусклом свете прихожей. Мама бросится на грудь незнакомца и одновременно заплачет, и засмеется. Высунется на шум Лена. И гладя маму по никогда не выпадавшим в грезе мальчика волнистым волосам, незнакомец улыбнется Стасу и Лене. Старые обеты засияют с новой силой.
И тогда