Подполковник Рукавишников направляясь к выходу, снова махнул.
«Да помню, помню, ― кивнул в ответ. ― Завтра в военкомат. Скоро, осенним призывом уйду в армию ― призывник-переросток!»
Поклон не закончился. Вместе с труппой дружно закричал: «Реж–и–с–сё–р–а! Реж–и–с–сё–р–а! ― и на сцену выбежал счастливый и цветущий человек с улыбкой до ушей, ― наш Великий Художественный руководитель, открыватель новых режиссёрских ходов в театральных постановках, наш Любимый и Главный, Мамочкин Сергей Геннадьич! ― зал снова взорвался, взбурлил, вспенился гигантскими волнами мощных аплодисментов, и наш театральный «папа» скромно раскланялся, вывел труппу на поклон вперёд, затем все снова отошли к центру сцены и так пару раз, и вот ― финальный поклон! ЗАНАВЕС!!
― Ур–р–а–а–а, с премьерой!
– С премьерой Андрюшка!
– С премьерой милая!
– Валечка с премьерой!
– Вы ― лучшие!
– И Вас с премьерой, Сергей Геннадьич!
«Пахнет цветами, женскими духами и радость весёлым смехом витает над сценой! Все обнимаются и целуются кто в щёчку, кто в губы!»
– Переодевайтесь и на банкет! ― громко объявил папа и пошёл командовать монтировщиками, дабы установить столы на сцене, и вообще, приготовить всё к празднику, и «достойно отметить премьеру спектакля!»
Слегка уставший, но не особо «хотя весь спектакль, то кувыркался через пень превращаясь в волка-оборотня, то обратно из оборотня в человека через тот же пень», ― я мокрый от пота, скинул с себя костюм языческого охотника и по пояс голый направился к туалету «чтобы смыть пот с труженика и с будущего народного артиста, то есть, с себя».
Навстречу по коридору двигается уже сполоснувшийся в нашей единственной раковине мужского туалета однокурсник Лёха, игравший в спектакле охотника-христианина «сын которого имел неосторожность влюбится в мою языческую дочь».
– Бухать идёшь? ― вытираясь маленьким полотенцем он приостановился.
– Сок попью.
– Все бухать будут, а ты чё рыжий? ― с угрозой в голосе рыкнул однокурсник.
– Не бухается мне Лёха, у меня тренировки.
Остановился и весело смотрю в глаза.
– Перед армухой надо водку пить и на бабах пресс качать. ― проворчал верзила.
– Вот и выполни за меня эту культурную программу, ― усмехнулся, и насвистывая тему «В пещере горного короля» пошёл дальше.
Лёха презрительно взглянул из-под кустистых бровей.
– Наше дело предложить, ваше дело отказаться.
Из женской гримёрки выскочила милашка Лариска «воплощавшая сегодня в себе образы: белочки, волчицы, духа леса и деревенской девушки», ― она взвизгнула, подбежала и крепко прижалась к моему потному телу.
– Андрюшка! Ты такой молодец! Я весь спектакль тобой любовалась! Идёшь на банкет?
Милашка посмотрела снизу-вверх как маленькая любопытная дочь на папу.
– Спасибо, спасибо, юная белочка! На банкет иду, но, только из-за тебя!
– Шутишь?! ― она выжидающе посмотрела на меня, но не как маленькая девочка «а как… как влюблённая белочка!»
– Какие шутки Лариса, вот сполоснусь и на банкет.
Бережно отодвинул девушку и лихо метнулся в туалет, включил воду, успел подмигнуть себе в зеркало, и! перед глазами резко помутнело, всё поплыло. Я оглох и ослеп! Чудовищное давление навалилось и тяжело придавило плечи бетонной плитой, испуганно охнул и упёрся в пол как штангист. Задержал дыхание как в спортзале при работе с тяжёлым весом, напряг все мышцы, каждую клеточку и молекулу своего существа, чтобы выдержать это чудовищное давление извне! Ещё секунда и заору от усилия как штангист во время рывка!
Сквозь окружающий монотонный звон слышу между ушами яростные воинственные крики множества дикарей, преследующих жертву!
Стиснул зубы и собрав всю силу воли и ярость, стал поднимать гигантскую каменную плиту, преодолевать этот неимоверный вес «иначе он раздавит меня в лепёшку!» Рычу, пыхчу, поднимаю!.. И! вес поддался, плита пошла вверх!
Внезапно голоса дикарей оборвались, их отрезало будто захлопнулась дверь! Давление резко исчезло и меня отшатнуло так, что взмокшая спина звучно хлопнулась о холодную кафельную стену!
Ничего не чувствую, только перед глазами прыгают чёрные пятна.
«Что