– Кто ж виноват, что человек творения Создателя решил менять?..
На лучшее иль худшее, попробуй сам понять.
– Что, по-твоему, ожидает наше общество?
– В перспективе осознание всей пагубности технократического пути развития и движение к первоистокам.
– Ты хочешь сказать, что все наши ученые – недоразвитые существа, которые ведут нас в тупик?
– Я хочу сказать, что через них ускоряется процесс, а значит, и осознание неверного пути.
– И что все машины, дома мы строим зря?
– Да.
Владимир Мегре,» Анастасия»
– Папа, папа, а почему все ребята живут с родителями в родовых поместьях, веселые, здоровые, красивые, у всех есть красивые сады с разными вкусностями и добрые дома? А мы живем в душной квартире и дышим выхлопными газами, болеем, питаемся из невкусного магазина???
– Не обращай внимания сынок, это сектанты.
Просто анекдот.
Они наступают.
Громадные, до небес, до пуховых облаков, они идут, раздвигая землю своими корнями, чтобы заполнить собой и этот один-единственный, маленький клочок земли, пока еще не занятый ими.
Они приближаются.
Но они идут медленно.
Такова их природа.
И – спасение для людей, живущих на этом клочке земли.
Глава 1
Где будет сокровище ваше – там будет и сердце ваше.
МФ 6:21
2052 год
– Я разбудил тебя, недостойную, чтобы ты продолжила мой род!
…Злата с огромным трудом разлепила веки, каждую – весом в центнер, – какой пренеприятнейший голос! Высокий, визгливый, с нотками самолюбования… Противнющий до ужаса! Будто наждачкой по мозгам…
С момента осознания себя прошло несколько секунд, а будто вся жизнь разноцветной лентой прокрутилась у нее перед глазами – от момента ее рождения и до того, как ей вводили какое-то голубоватое лекарство в вену, и она медленно засыпала, унося образы родителей в свой сон. Вот будто она только что провалилась в тот сон – а уже будят.
Сколько же она спала?.. Тело свинцом налито, ни одна мышца не слушается. Нет, родное! Ты встанешь и пойдешь! Я сказала!
– Ты уже поняла, что я, великий я избрал тебя, чтобы ты, ничтожество, выполнила свою миссию?
…Опять этот скрипучий, гадкий голос!..
А глаза прыгают по стенам, и не за что им там уцепиться: серый бетон, опять серый бетон, снова серый бетон!
…Эй, а где же радуга?! Где моя законная радуга, я вас спрашиваю?!!
– Ты ведь уже проснулась, чего притворяешься, что не видишь меня?
Злата наконец-то узрела источник мерзкого голоса: его подавал напыщенный человечек в сером костюме.
Тщедушный, синевато – зеленоватый, напыщенный, чванливый гадик!
Он, преисполненный чувства собственного величия от подвига такого – общения с недостойной и ничтожной, – нависал над Златой и пытался своим шершавым голосом донести до нее истину в последней инстанции.
– Да, я к тебе обращаюсь! – голос напыщенного сорвался на визг от злости: его, чиновника такого высочайшего ранга, не слушают!
Непослушное тело Златы отшатнулось: рефлекс сработал мгновенно – от гадости отпрянуть.
– Ты кто такой, доходяга? – Злата еще до ее искусственного сна славилась странным чувством юмора, граничащим с дерзостью. Он накатывал на нее в самые неподходящие моменты, особенно во время лекций в университете. Тишина, а тут – хлоп! – Злата исторгла очередной шедевр из двух слов, аудитория под столами, преподаватель бордовеет и вышвыривает Злату за порог его мира, где только он достоин шутить и посылать студентов хоть под стол, хоть вон из университета!
Но на чиновника такого высочайшего ранга ее недошутка произвела самое неприятное впечатление. Он весь скукожился и стал похож на тучку, собравшуюся метнуть молнию в загулявшего под дождем собачника – любителя экстрима:
– Ты! Отродье! Как ты посмела!.. Да я тебя!.. Навечно усыплю!.. На органы продам!..
– Да не шипи ты так, как утюг, не вовремя оплеванный… Чего ты такой суетливый…
Злата попыталась отвернуться от милого культурного собеседника (куда-нибудь! Хоть к бетонной стенке, хотя соседство с ней – то еще…) и встать с постели. Мышцы, атрофированные от многолетнего лежания, слушались с трудом. Но слушались, и это уже хорошо.
Так и до радуги недалеко! До ее собственной, личной, ею заслуженной!
– Я уже поняла, что ты сгораешь от желания размножаться, но давай ты меня введешь немного в курс дела: почему я? И почему ты? Имею я право на выбор? Хоть какой-нибудь человеческий выбор? А то ты мне ну совершенно не нравишься, похож ты, милый, на идиота, –