– Полковник Огоновский? – юноша остановился в двух шагах от комиссара, чуть прищурился, изучая его лицо, знакомое ему, несомненно, по служебной ориентировке, получаемой перед каждой миссией: фельдъегерь должен знать получателя, невзирая на то, что имеет и служебный идентификатор, исключающий появление двойника.
– Я вас слушаю.
Лейтенант коротко кивнул и распахнул свой портфель.
– Прошу, – отрубил он, доставая толстый серый пакет, с двух сторон запечатанный орлами Конфедерации.
– Велено ждать ответа? – спросил Огоновский, недвижно глядя на пакет в тонких пальцах офицера.
– Никак нет.
Комиссар коротко вздохнул и решительно протянул руку.
– Благодарю вас.
Лейтенант отмахнул честь, четко развернулся через левое плечо и стремительно зашагал обратно к своему транспортеру. Некоторое время Огоновский, не замечая осеннего холодка, так и лезущего под домашнюю одежду, смотрел прямо в спину юноши. Наконец фельдъегерь ловко забрался в темное нутро машины, басовито взвыл двигатель и транспортер, развернувшись, исчез в низине. Его превосходительство моргнул, затем неторопливо повернулся и пошел к приоткрытой двери большого старого дома. Когда он поднялся в свой кабинет, часы в гостиной на первом этаже гулко пробили семь. Огоновский вздрогнул, поспешно высунулся в коридор и гаркнул во весь голос:
– Ханна, я задержусь!
Ему не ответили: в доме все давно привыкли начинать ужин без него.
Комиссар шлепнулся в кресло, неловко взломал печати и высыпал на стол два конверта: один был пузатый и длинный, а второй, квадратный и снова же увенчанный армейскими орлами, содержал, видимо, какие-то бумаги. Пару секунд Огоновский размышлял, какой из них вскрыть первым. Угрозу таили оба, но он не знал еще, какую именно. Ясно было одно: просто так отставным полковникам фельдъегерей не посылают. И кресты на грудь в такой обстановке им никто вручать не станет… все же некоторая надежда еще оставалась, и его превосходительство, ухватившись за соломинку, решительно разорвал удлиненный конверт из податливого желтого пластика.
В ладонь ему выпали золотые погоны легион-генерала медицинской службы.
Огоновский осторожно положил их перед собой на стол, потом, пошарив в кармане, достал толстую сигару. Сделав пару крепких затяжек, он уже без всякого волнения потянулся ко второму конверту.
«Дорогой Огоновский! – прочитал он. – Нам прекрасно известно, что Вас, как джентльмена, облеченного высоким доверием Ваших избирателей, мобилизационные предписания мирного времени никоим образом не касаются. И все же, учитывая исключительность сложившейся ситуации, мы не приказываем, а – просим Вас, полковник, принять предлагаемый Вам чин и явиться…»
– Трайтеллар, – выдохнул его превосходительство. – Что-то у них загорелось на Трайтелларе. О, господи!..
Дежурный администратор отеля «Максвелл-холл» растянул губы в корректнейшей профессиональной улыбке и незаметно коснулся сенсора ввода данных своего инфора, расположенного под стойкой.
– Буквально одну секунду, милорд…
Очень высокий мужчина в темно-зеленом десантном мундире с погонами уинг-генерала, несколько нависающий над прилизанным пробором администратора, не соизволил пошевелиться, все так же безразлично разглядывая объемное голографическое панно с ярким горным пейзажем, расположенное позади стойки.
– Вашу милость ожидают в номере 27-12, – в глазах администратора вспыхнул, но тут же погас едва заметный огонек любопытства. – Прикажете сопроводить вас?
– Это излишне, – качнул головой генерал и, повернувшись, размашисто, как циркуль, зашагал к лифтам.
Золотисто-зеркальная кабина остановилась на двадцать седьмом этаже. Генерал бросил короткий взгляд на свое отражение, поправил на голове высоковерхую фуражку и вышел в широкий, отделанный драгоценными породами дерева коридор. Климатическая система насыщала прохладный воздух слабо ощутимым ароматом хвои. Посмотрев на светящиеся