Михаил прошел в спальню: пурпурные отсветы солнечного света укрывали обнаженные плечи рыжеволосой девушки, которая спала на правом боку, положив ладошки под щеку. Сколько раз ты вот так на нее смотрел, а насмотреться не можешь. Она похожа на полевой цветок, покрытый росой на восходе солнца. Так хочется забуриться носом в ее волосы, услышать родной запах… Лучше этого ничего нет: не замутненная ничем радость нового дня, в котором будет и она… А когда-то… Когда-то ведь ее не было в твоей жизни, и утро начиналось у тебя с дурацкой надежды, что кто-нибудь написал тебе сообщение ВКонтакте. А никто особо и не писал, и ты шел на свою никчемную работу, зарабатывал копейки, возвращался домой к компу, в котором так и не было ничего нового, ел сосиски или жарил яичницу, сидел в сети, ожидая чуда: какая-нибудь девчонка написала тебе «привет давай дружить». А Белка жила в твоем подъезде, вы и встречались часто по вечерам, но она была младше тебя на пять лет, и ты воспринимал ее как обычную дворовую пацанку с грязными коленками, и не заметил, что она уже расцвела, бутон ее налился соком жизни и что она подает тебе недвусмысленные знаки, которые ты не мог расшифровать по своей дуридомской простоте.
А потом… Потом все изменилось. Однажды ты ее увидел. Помог тебе в этом дождь, намочивший ее топ и проявивший соски, и ты смог наконец сказать ей, что она красивая, и она пошла с тобой, и с тех пор вы живете вместе. Жизнь твоя стала совсем другая, да и ты сам стал другой: придумал себе дело, и теперь пол-Мухосранска – клиенты твоего сайта. Бизнес твой пошел в гору, стал приносить хорошие деньги и удовлетворение, ты успокоился, но ощущение озарения от пойманной жар-птицы не ушло, оно часто возникает в тебе – вот как сейчас.
Михаил опустился на колени возле кровати и поцеловал девушку в плечо, потянул одеяло вниз; она повернулась, потянулась и потерла глаза.
– Ой, Мишка, мне такой сон приснился!
– Какой.
Он опустил левую руку по животу Белки и добрался до бедра, продвинул ладонь между ляжками и тихонько их раздвинул, пальцы ощутили приятную влажность утреннего цветка.
– Я маленькая… и бегу по какому-то лугу… цветы кругом…
– И ты голая.
– Ну нет! Я в платичке.
Его губы поймали левый сосок девушки, втянули в себя, а зубы задрожали как у мявчащего кота, увидевшего птицу.
– И вот я так бегу… бегу… навстречу солнцу… Ой, ну что ты делаешь.
– И тут выпрыгивают пираты. И утаскивают маленькую девочку…
– Ну не было там никаких пиратов!
– А кто был.
– Никого не было. Но я знала, что если добегу до солнца, то там увижу… Ну сильней чуть внизу. Ну дай мне губы, Мишка. Господи, как мне было хорошо! И сейчас… и… сильней… всёооооооооооооо!!!
Белка вскрикнула, сжалась, дернулась всем телом и перевернулась на бок, а Михаил целовал ее между лопаток и ниже по позвоночнику, целовал ее розовую сочную попку, перевернул к себе и раздвинул ноги, провел ладонью по мокрым ляжкам.
– И чем там сон кончился.
– А ничем не кончился. Ты меня разбудил.
– И о чем же был сон.
– Как о чем. О счастье. Так тепло на душе. До сих пор.
– Пора вставать, маленькая.
– А ну встань. О, а чего это твой пиратище торчит так.
– Работа у него такая. Пиратская.
Белка расстегнула зиппер и выпустила член на волю, он завибрировал и гордо вскинул голову. Она отодвинула шкурку назад, тронула ногтем отверстие, член дернулся.
– А чего это ты с ножом по дому ходишь, Мишка.
– А как же пирату без ножа. Никак нельзя. Мы же на пикник собирались.
– О господи, точно!
Белка осторожно вытащила нож из ножен, приложила плашмя холодную сталь к головке и стала потихоньку двигать.
– Страшно тебе?
– Еще как.
– А чего же он торчит?
– Страх гонит в кровь адреналин, она начинает быстрей бегать. И туда тоже.
Девушка приложила левой рукой нож тупым концом лезвия снизу к мошонке, а правой задвигала шкурку члена, зажав его в кулаке, глаза ее поднялись и впились в глаза Михаила.
– Гонит?
– Уууух, Белка, блин…
Белка осторожно опустила нож, отбросила его вправо