Последний в нынешнем году зачёт,
Что сдать бы надо.
А дальше – Святки, Старый Новый год
И новогодний праздник, как награда»,
современный поэт Николай Адамов
© Елена Поддубская, 2020
ISBN 978-5-0051-0547-9 (т. 3)
ISBN 978-5-0050-8804-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
31 декабря студенты Малаховского института физической культуры проснулись рано. Последний день года был рабочим и те, кто ещё не получил зачёты, обязательные для допуска к зимней сессии, торопились завершить семестр без хвостов. Близкий праздник был для них в этой связи второстепенным, и нежиться в кроватях не пришлось. Проснувшись и позавтракав в столовой на первом этаже здания, молодёжь побежала по делам. Первокурсница Ира Масевич ждала в холле первого этажа Андрея Попинко. Вчера товарищи по группе договорились, что перед тем, как вместе идти на зачёт по лыжному спорту, юноша переоденется в комнате, где жила гимнастка, и там же оставит вещи. Время приближалось к восьми, а москвича видно не было. Не желая опоздать, Ира пошла на кафедру лыжного спорта одна.
Около двухэтажного деревянного дома, что был неподалёку от общежития, уже стояли одногруппники девушки. Однако сама кафедра оказалась закрытой. Чтобы не замёрзнуть студенты подпрыгивали на месте, бегали друг за другом, кидались снегом. Он, промёрзший на тридцатиградусном морозе, был хрустким, отчего снежки получались ломкими и тоже просящимися в тепло. Молодёжь сетовала на опоздание преподавателя и радовалась, что кросс вокруг Малаховского озера перенесли на начало января, заменив его зачётом по слалому. Староста группы Лена Зубилина, понимая, что даже двигаясь, в спортивные костюмах легко простудиться, предложила всем идти к куратору их группы. Кафедра лёгкой атлетики находилась рядом и в точно таком же деревянном домике. Рудольф Александрович Бережной, увидев своих студентов, растерялся. Преподаватель Джанкоев, что должен был принимать зачёт у группы «один-один», накануне собирался в ЗАГС. Тофик Мамедович и медсестра института Татьяна Иванова решили подать заявление на бракосочетание. Их желание совпало с намерениями непосредственного заместителя Бережного Михайлова. Тот тоже накануне объявил начальнику про то, что хочет жениться на преподавателе по баскетболу Зайцевой. Михайлов тоже пока на работу не явился.
– Вот ведь приспичило им. Как будто завтра – конец света, – проворчал мужчина вслух, переворачивая последний лист на отрывном календаре. Однако тут же расплылся в улыбке, вспомнив собственную свадьбу и жену Адольфу. Поздно встретившись, сошлись они мгновенно. За те два месяца, что провёл Бережной в колхозе со студентами на полевых работах, стали дорогими друг другу людьми. Пылких признаний и долгих страстей их возраст не предполагал, в то же время позволяя ценить каждую мелочь, что с появлением в доме Рудольфа женщины приобрела другой характер. Вроде бы некогда заядлый холостяк и сам мог заваривать себе утром чаю, но у жены, добавлявшей высушенные травы, напиток получался вкуснее.
Зная заранее, что на обед будут вкусные борщ с чесноком, натёртым непосредственно в тарелку, и пирожки с луком и яйцами, бегун на средние дистанции почувствовал урчание в животе. Мысли о своём сбили досаду. «Михайлову уже тридцать пять. Зайцевой, если верить ведомостям по ГТО, на год больше. Когда им детей-то рожать?», – думал Рудольф Александрович, неотрывно глядя в окно. Было что-то пугающее в отсутствии обычно пунктуального и исполнительного коллеги. Ещё тревожнее стало после того, как припоздавший студент Шумкин сообщил, что прошедшей ночью между Малаховкой и Москвой произошла авария. Именно поэтому нарушился весь график движения не только пригородных электричек, но и поездов дальнего следования. От Казанского вокзала через Малаховку по Рязанскому направлению шла одна ветка. Объездных путей не было. Поэтому стало ясно, что нарушится график движения не только электричек, но и поездов дальнего следования по южному и восточному направлению. И пока всё восстановится, кто знает, может не только утро, весть день понадобится.
– Так что, Рудольф Александрович, лучше нам в Москву ехать автобусами, – предположил Шумкин. После обеда в столице планировался зачёт по лёгкой атлетике для всех спортивных дисциплин. А так как МОГИФК был довольно крупным институтом, мероприятию придали значение соревнований, оповестив об этом руководство Федерации по лёгкой атлетике. Многим, кто хотел бы выступить на первом в сезоне старте, опоздать в манеж на Щёлковской было бы обидно. Да и что будет с остальными зачётами? Декан Горобова из-за кражи в её кабинете, перенесла зачёт третьекурсников по «Основам спортивной тренировки» как раз на сегодня. И не одна она надеялась закрыть ведомости до начала сессии.
– Да, Шумкин, не лучшую новость ты принёс, – произнёс Бережной и
принялся жевать губы. Миша был опухшим и пах вовсе не свежим морозным воздухом. Что-что, а нюх у Рудольфа Александровича был отменный. «Разгильдяй, – расстроился он, вспомнив, как ручался за Шумкина