Когда мы добрались до места, к нам вышел человек в белом халате, он бегло осмотрел нас, взял кровь и направил в отсек за стеной. Там располагался душ, нам приказали помыться и надеть чистую одежду, которую выдали.
Душевая была сплошной комнатой, без дверей, без перегородок, ржавая и грязная. Лиза, увидев это, долго смотрела на меня, и я бы многое отдал, чтоб такой взгляд больше не видеть никогда.
На нас прикрикнули, и мы начали раздеваться. Вода была холодная, пол скользкий, а запах мерзкий. Лиза мылась и плакала. Наверное, от холода и страха. Я не смотрел на нее, мне было стыдно. Зато в проеме дверей на нас смотрели двое, безразлично и холодно. Они ждали нас, чтобы вести дальше. Они были на работе.
После душа нас повели еще ниже. Лизу колотило от холода, и я накрыл ее плечи своими руками, чтобы хоть чуточку согреть. Хотя новая одежда была похожа на больничную пижаму с длинным рукавом, было холодно еще от душа. И вообще, было просто холодно. В моей душе.
Нас завели в новую комнату, похожую на тюремную камеру из фильмов. Окон в стенах не было, конечно, мы на несколько метров ниже земли. Освещение давали тусклые лампочки, торчащие то тут, то там.
Вдруг замок щелкнул, и железная дверь отворилась, впуская знакомого человека, который забрал наши паспорта. Он вынул платок и протер свой лоб.
– Когда нам отдадут документы? – спросил я, предугадывая ответ. Но что-то же нужно было сказать, а не вести себя, словно безмолвные овцы, головы которых опускают на бревно для рубки мяса, а они безропотно терпят. – Наши паспорта, вещи, – уточнил я.
– Забудьте, – отрезал мужчина. – Меньше вопросов, меньше синяков. Сговорчивым тут больше везет. Так, запомните: вести себя тихо – это половина успеха на выживание. Меня зовут дядя Веня, пока побудьте здесь, подождем экспресс анализ, – отчеканил бледный мужчина и вышел за дверь.
После долгого молчания Лиза спросила:
– Мить, нас убьют, да?
– Дуреха, кому мы нужны, – ответил я, стараясь быть убедительным, и погладил ее по голове. Почему-то в этот миг я вспомнил наше детство, как нас обижали, а мы защищали друг друга. Я бы согласен был сейчас на самое тяжелое наказание в детском доме, только чтобы выйти отсюда и никогда не видеть этих стен и лиц. Я чувствовал, что мы попали в плохую историю, вряд ли нас привезли штукатурить.
Дверь снова щелкнула и открылась. Вошли двое качков и опять повели нас куда-то. Мы пришли в ту зону, где у нас брали кровь и заставляли мыться, только теперь завели в два разных кабинета. Меня осматривали люди в белых халатах и масках, говоря что-то про карантин. Такое ощущение, что я попал на полный медосмотр, залезли везде, куда можно, взяли мазки, дополнительно кровь с вены, соскобы с кожи, слюну, проверили зрение, измерили вдоль и поперек. Я молчал. Что я мог сделать против этих людей? Я ничего не знал о месте, куда мы приехали, об их планах, что они делают с нами, зачем? Почему нас обманули? Разве это прием на работу?