– Хорошо здесь, – дымя сигаретой и озираясь по сторонам, мечтательно произнес Рамзан. – Тихо, спокойно… И, наверное, никаких новостей.
– Никаких, – подтвердил Мамед. – Хромой Джафар вторую ногу сломал, теперь будет хромать на обе.
– Что делается, слушай! – воскликнул Якубов. – Вот ведь не везет человеку!
– Не везет, да, – хмыкнул Мамед. – Обкурился до полного обалдения, забрался на крышу и стал оттуда разговаривать с Аллахом. Пока родня бегала за лестницей, чтоб его оттуда снять, он сам спустился, кратчайшим путем. Очухался уже в палате, увидел на ноге гипс и спрашивает: кто это меня так? А жена ему говорит: известно, кто – Аллах. Не понравилось, наверное, говорит, как ты с ним разговаривал, вот он тебя и приструнил, чтоб в другой раз неповадно было муэдзина изображать…
– Да, – сказал Рамзан, – у жены Джафара не язык – бритва. Что делается!..
– А ты чем порадуешь? – спросил Мамед.
Якубов перестал улыбаться, поскольку точно знал, какие именно известия интересуют школьного друга.
– Для тебя новостей нет, – сказал он со вздохом. – Прости, дорогой, но, боюсь, их и не будет. Я пытался навести справки, но ты же сам понимаешь, о таких вещах вслух не говорят. Да и расспрашивать опасно. Спросишь одного, спросишь второго, а третий поговорит с тобой и отправит весточку в лес: дескать, Рамзан Якубов много на себя берет, сует нос не в свое дело, выведывает, вынюхивает…
– Эх, ты, милиция! – с упреком сказал Мамед.
Он знал, что несправедлив к старому другу. Даже московская милиция сильно отличается от того благородного образа, который старательно создают кинематографисты и авторы телесериалов. Что уж говорить о Северном Кавказе, где все повязаны друг с другом неразрывными узами кровного родства, старинной родовой дружбы и такой же старинной вражды, которая зачастую связывает людей крепче, чем самое близкое родство! Тем не менее, удержаться от упрека было просто невозможно.
Рамзан, как всегда, прекрасно все понял и не обиделся.
– Милиция, да, – кивнул он и придавил каблуком окурок. – Только то, что я милиция, не означает, что я, как баран, должен подставлять глотку под нож. Какая тебе будет польза, если меня средь бела дня расстреляют в упор прямо в центре города? Милиция… Вот скажи, ты помнишь, почему Марьям с матерью в тот день поехали в Махачкалу? Я тебе напомню, дорогой. Отец Марьям в тот день гостил у моего дяди в его городском доме. Он позвонил жене и сообщил, что в дом ворвалась милиция. А потом перезвонил уже