− Марья, если он узнает…
− Не узнает, брат! – настояла Марья, еще и сапожками в сугробе топнула, под руку его подхватила и к дому кузнеца повела.
Когда уж она его братом называла, ничего с ней Добромир сделать не мог. Мать его, ее матери сестрой родной приходилась, а значит, крови одной они с Марьей всегда были, но вспоминали это не часто, хоть и помогали друг другу, как могли. При прежнем царе Марья, хоть и работала на кухне, да лишь потому что никто такие пиры не мог закатить, как она. А теперь как все: пироги, пряники да капусту квашенную к цареву обеду подавай. Она и в покои ему еду носила, потому что ее одну Гадон не трогал, за косу русую не дергал, юбку не задирал. То ли брата боялся, то ли еще какая оказия ему мешала, только не страшилась его Марья даже сейчас, когда Добромира в дом вела.
− Знала я, что не останешься, − говорила она, у печи на лавку его усаживая. – Только не могу тебя таким отпустить. Чего он от тебя хотел? Куда послал?
− На смерть – не иначе, − честно ответил Добромир, зная, что Марья все равно не отстанет. – Хочет, чтобы я жар-птицу ему привез в жены.
− Он совсем обезумел? Нет же никаких жар-птиц! Легенда это и только.
− Не легенда, − вмешался внезапно кузнец Петро, сидевший так тихо за столом, что его и не заметили, а теперь бороду почесал и заговорил. – Про Ягару ты знаешь, а Ягара много лет живет на этом свете, ее еще моя бабка в детстве такой же как сейчас знавала. Так вот, бабка не только про Ягару рассказывала, но и про девицу рыжую, в леса пришедшую. Она на сносях была, когда сюда явилась. Кто такая, откуда пришла – ничего не говорила, только девочку тут в селе родила, а та, родившись, сразу крылья огненные выпустила, закричала и избу тут же сожгла всю: с сараем, садом и забором, ни колышка не осталось. Девица та в пламени птицей обернулась, дочь свою пылающую подхватила и назад в лес полетела.
− Сказка же, − прошептал Добромир, с трудом на избитые плечи рубаху натягивая. – Он точно просто избавиться от меня решил, вот и все. Причину только нашел, наконец. Сказал – казнит, коль птицу не достану. Теперь или сгинуть надо, или…
− Птицу раздобыть! – за него закончила Марья. – Может, Ягара поможет? Она хоть и ведьма, хоть и старая, как сама ночь, но тебе ведь она помогала.
− Кто ее поймет эту Ягару, − пробормотал Добромир, но делать нечего: кроме Ягары все равно даже спросить не у кого; пришлось признавать, что без нее никак, только даже посидеть ему перед дорогой было не суждено.
− Заметили, что Булата нет! Тревогу подняли! – закричал Егорка еще со двора, а потом ворвался в дом вместе с начинающейся метелью. – Они уже ищут коня. Царь сказал, что ты его украл…
− Я? Булата? Да это мой конь! Его мне отец еще жеребенком из заморских земель привез! – возмутился Добромир, но тут же понял, что напрасно – все равно царю ничего не докажешь, если в голову ему какая блажь ударила. Только зло теперь такое разобрало, что все же захотелось у брата и власть, и трон отобрать, чтобы не позволял он себе подобного,