– Почему?
Как ответить? У тебя не каре-зеленые глаза с лукавыми изумрудными крапинками и зовут тебя не Антоном? Не стоило мне никуда идти. Если больна – лечись! Совсем плохо – ступай к врачу, а не к тем, кого легко заразить своим безразличием. Мальчишкам нужны победы, особенно самым лучшим, тем, кто покорил не одну крепость. Красавчик Аполлон из таких.
– Я люблю гулять в одиночестве, – сказала я.
Петров озадаченно покусал нижнюю губу и уточнил:
– Что-то не так? Я тебя обидел?
– Все отлично! – я приятельски хлопнула его по плечу и, замедлив шаг, со всей признательностью, на какую только была способна, сказала: – Спасибо, что сводил на фильм. Все правда здорово!
Ускоряю шаг и машу на прощание. Нелепо, конечно, но щурить глаза на фонари в компании Аполлона совсем не то…
Все – не то. И кроме меня никто в этом не виноват.
– До завтра! Увидимся! – крикнул вслед Петров.
В голосе разочарование, а мне сразу хорошо стало. Когда можно наконец расслабиться и даже заплакать, если совсем подкатит, на душе становится легче. Самое настоящее освобождение.
Я бы съела сейчас жареную куриную ножку, только без шкурки, ненавижу ее, и жареные макарошки, такие чтоб со шкварками. Смотрю на фонари – много звездочек вдоль длинного тротуара. Сырые желтые листья на асфальте приглушают мои шаги. Мне не хватает звука Его шагов. В груди жарко-жарко и сердце бьется тоскливо. Где он сейчас? Что делает? Думает ли обо мне, как я о нем?
– Девчонка! Девочка, плак-плак! – послышалось совсем рядом.
Я от испуга замерла.
На другой стороне дороги под фонарем трое мальчишек окружили светловолосого мальчика в клетчатой курточке, прижимающего что-то к себе.
– Да он девчонка! Плаки-плаки, малютка! – издевались малолетние хулиганы.
Один из них толкнул светловолосого и пискляво протянул:
– Давай сюда этого одноглазого!
Я присмотрелась.
Мальчик держал на руках серого котенка.
– О-ой, девчоночка наша, посмотрите, он плачет!
Отголоски прошлого ворвались в голову, и я слышала: «Девчонка, он девочка, две подружки, две девочки, смотрите, смотрите!»
Я перебежала дорогу и приблизилась к ребятам. Хулиганы заметили меня и бросились бежать, мальчик с котенком, не поднимая на меня глаз, пробормотал: «Спасибо» – и со всех ног припустил в другую сторону.
Я осталась стоять под фонарем, глядя на свою длинную тонкую тень. Голоса из прошлого еще звучали в ушах, но все тише и тише…
Нам с Антоном было по десять, когда его начали дразнить. В классе как-то неожиданно заметили, что мы все время вместе. Только я и он. Мы больше ни с кем не дружили. Нам дела ни до кого не было. Вместе приходили в школу, вместе сидели на всех уроках, обедали в столовой, затем уходили домой. И вдруг каждому из ребят стало интересно, почему мы не такие, как все?! На нас показывали пальцем, провожали взглядами, шептались за спиной. А классная руководительница как-то вызвала родителей. Она прямо