– Тогда главным инженером.
– Эта должность тоже занята.
– Тогда прорабом.
– Да у нас есть прораб.
– А мастер участка?
– Тоже не нуждаемся.
– Тогда что вы мне можете предложить?
– Работу бетонщика.
– А что это такое?
– Берете лопату и кидаете раствор бетона в опалубку.
– Простите, а лопата с моторчиком?
– Простите, а где вы видели лопату с моторчиком?
– Простите, а где вы видели еврея с лопатой?
Сидят два еврея в сортире. Один спрашивает другого:
– Как ты считаешь: ср…ть – умственная работа или физическая?
– Если бы это была физическая работа, то я бы нанял человека.
Есть множество профессий, которым отдают предпочтение сыны Израиля. Но, пожалуй, эксклюзивно еврейским делом является только синагога. Можно сказать, что только служители культа обладают чисто еврейской профессией. В синагоге обязательно имеются: раввин, хазан, шамес и шойхет.
Едут евреи в поезде и беседуют. Первый еврей говорит:
– А вы знаете, что знаменитый хазан Розенфельд в Одессе заработал за год тысячу рублей?
Второй:
– Не может такого быть!
Третий, обращаясь к первому:
– Я знаю, что ты сказал чистую правду, только немного перепутал: Розенфельд живет не в Одессе, а в Киеве. И он не хазан, а держит мебельную фабрику. И тысячу рублей он не заработал, а потерял, когда летом был пожар на складе.
Первые хасидские ребе были скромными людьми, довольствовались малым, и любой мог обратиться к ним за помощью или советом. Их ученики стали людьми почтенными, уважаемыми, вокруг них была целая свита. К ребе было практически невозможно попасть, не подмазав привратников и секретарей.
Обувщик Хаим долгое время пытался встретиться с ребе, наконец ребе сам зашел к нему в лавку, потому что у его башмака оторвалась подметка. Помогая ребе надеть новые башмаки, обувщик пожаловался на своеволие его помощников.
– Я давно знаю об этом, – развел руками ребе, – но ничего не могу поделать.
– Но вы можете прогнать это отребье и заменить его людьми порядочными.
– Разве я могу допустить, чтобы порядочные люди превратились в отребье?! – возмутился ребе.
Влиятельный хасидский ребе целыми днями давал посетителям советы, предсказывал судьбу – и получал за это немалые деньги. Его слуга ворчал, что при таких доходах он мог бы быть более щедрым.
– Так, может, ты займешься тем же, что и я? – насмешливо спросил ребе.
– Раздавать людям советы и предсказывать все, что в голову взбредет, хитрость невелика, это я вполне смог бы… А вот с серьезным лицом брать за это деньги – думаю, тут я бы не справился.
К известному своей мудростью раввину пришел еврейский студент-математик и начал высмеивать его:
– Все твое учение состоит из коротких притч и поучений, а в университете мне читают длинные лекции. Это потому, что святое учение узко, как мышиная нора, а наука широка, как море!
– Сказано в вавилонском Талмуде, – усмехнулся раввин. – «Если прямая (катет) равна локтю, диагональ (гипотенуза) равна локтю с двумя пятыми». Для мудрости не надобно много слов, а вот мудрствованию без этого не обойтись.
Один неверующий юноша пришел к ребе и стал глумливо утверждать, что Бога нет.
– Если ты убедишь меня в том, что Бог существует, я признаю тебя великим учителем, – заявил он раввину.
– Расскажу-ка я тебе историю, – сказал раввин. – «Однажды принес купец домой маленькие кузнечные меха, дал их своему повару и сказал:
– Если тебе понадобится раздуть огонь, растягивай меха, как гармошку, и пламя разгорится.
На следующий день повар говорит:
– Не работают меха.
В доказательство своих слов, он заработал мехами, но огня не появилось. Купец заглянул в печь, а там – ни искорки, вчерашние угли погасли полностью. Тогда он сказал работнику:
– Как же ты хочешь, чтобы разгорелся огонь, если его и вовсе нет. Даже искры не осталось, а без нее пламя не раздуть». Так и с неверующим, который и мысли не допускает, что Бог существует, – заключил раввин. – Была бы в тебе хоть искра веры, я помог бы тебе ее раздуть, но ты давно ее погасил в своей душе. Поэтому не стану я тратить на тебя слов впустую.
Однажды рав Нафтали вскапывал огород. Вдруг лопата на что-то наткнулась, и он достал из-под земли старинную запечатайную сургучом бутылку. Он ее открыл, и оттуда выскочил джинн.
– О, Нафтали! – воскликнул джинн. – Я 1000 лет провел в этой проклятой бутылке и дал себе слово: тому, кто меня из нее выпустит, я буду служить до скончания его дней! Проси, что хочешь!
– Полезай