Затем уберём и досрочную. Сознание, лишённое способности к восприятию, через какие-нибудь годы начнёт потреблять лишь только слова. Не подкреплённые ничем совершенно, ведь попытка испортить правду заголовка подоплекой из фактов уже сейчас никому не нужна – лишняя информация, когда верный ответ и без того наличествует. После чего переход в вечность можно делать обязательным по достижении требуемого возраста. Упустил момент, отхватил пару десятков лишних лет – и гнить тебе в могиле безвестным и забытым. Чем не пенсионная реформа?! Детей с патологиями не нужно будет лечить, преступников охранять, недовольных перевоспитывать. Всеобщее благо, эйфория загробной жизни по умолчанию. Которую, разве что, надо ещё заслужить… Не оступиться, не опаздывать на работу, не болеть долее положенного минимума – то есть максимума. Набор оснований как инструмент воздействия.
Вариантов и вариаций на тему, как видишь, бесчисленное множество. Вы ведь уже разучились читать и мыслить. Осталось решить, что с этим делать.
– Помнится, недавно кто-то собирался жить на страницах чужих судеб?
– Именно, что я за многогранность. Здесь, напомню, возможно всё. Надо только решить или хотя бы определиться. Признаюсь, в том и состоит некоторая трудность. Всякое осознанное развитие сюжета несёт с собой рождённый пресыщенностью гадкий привкус определённости. Редкостная дрянь, надо сказать. Потому и свежий взгляд на композицию не помешает, иначе стал бы я отягощать вас своим присутствием. Ухаживать за женщиной, проходить с ней путь неизбежного соблазнения, наблюдать и любоваться ею… Я, конечно, имею в виду именно женщину, а не существо женского пола. Суть понятий этих не разнится даже, а не соприкасается вовсе. Итак, твой давешний ухажёр, выходит, застолбил покамест место в сюжете, но не будем отчаиваться. Don’t be in a rush. I will create mine. My man. Так ему и передай. Впрочем, он, наверное, захочет услышать такое лично.
– Для чего тогда выбирать и останавливаться на одном из вариантов? Если доступны сразу и все.
– Достойно, как говорит твой новый приятель.
Слышно было, как вернулась Натали, что традиционно поубавило пыл рассказчика, который, не хотелось признавать, ей в этот раз изрядно надоел. Разглагольствующие мужчины хороши лишь в виде грубых сильных любовников, если же к страсти поговорить примешивается деликатность и, тем более, нежность в постели, то кошмар становится необратимым. Текущее положение вещей пока исключало физическую близость – её саму удивило, если не сказать испугало, это «пока», но, так или иначе, на одной болтовне порядочной женщине далеко не уехать. Особенно, если никуда и не требуется.
Не склонная к мистификациям натура, она отдавала себе отчёт в происходящем. Рутина, пусть и невыразимо приятная, да скука сподвигли её вести дневник, но природная лень нашла куда более изящный способ общения с собственным внутренним миром, не требовавший усилий и, что куда важнее, не