Анастасия Лисица
Эста. История #1
Небесный Бьюик Apollo 1908, неотразимый MAN и она, в черных очках, проскользнули по малюсеньким улицам прошлого. Она следовала к этому месту с будоражащими воспоминаниями и гордостью, та самая Эста, которая покорила сердце неприметного Раввина.
Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.
Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.
Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.
Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.
Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.
Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.
Она отворила дверь, забыв покрыть голову. Зал был пустой и свободный.
Эста не знала, что предстоит ей увидеть, застанет ли девушка его или узнает о смерти, услышит грустные ноты и увидит неодобрительные взоры замкнутых хранителей «святых мыслей». Эти нейронные связи вызывали в её теле нервную дрожь, но при этом позволяли Эсте свысока смотреть на то, что она уже давно прошла, и к чему уже точно никогда не вернётся.
Она отворила дверь, забыв покрыть голову. Зал был пустой и свободный.
Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить каждому смертному наизусть.
Здесь всё было по-прежнему: вещи стояли на своих места, а в пространстве повисли те же звуки и ритуалы. У тех же скамеек гуляли женщины с колясками, пока их взрослые сыновья и любимые мужья трудились, не покладая рук. Сознание передавало свои психологические проблемы детям из поколения в поколения. В каждом поколении лишь небольшой процент сопротивлялся, ломался и отрицал их. Все остальные органично питались уютными бактериями массы и превращались в пространство, отображающее историю, которую потом придется учить