Саргус посмотрел на мохнатого помощника с многочисленными глазами, который медленно завтракал на полке. В самом начале его заточения этот паучишка случайно забрёл в пещеру. Видимо надеялся обрести здесь дом и прожить здесь не долгую паучью жизнь. Но колдун решил иначе и одарил паука длинной судьбой за то, что тот служил ему. А Саргус хоть и ценил паука, но имени не дал. Ведь мохнатому предстояло стать частью заклинания, которым колдун хотел рассчитаться с феями за свои мучения.
Саргус подмигнул пауку, перевёл глаза на пробирку и со всех сторон осмотрел жидкость. Цвет получился что надо: ярко-салатовый. Со дна от язычков розовой слизи поднимались мелкие пузырьки.
Саргус подставил пауку ладонь, тот немедленно запрыгнул, пробежал по руке и прочно обосновался на плече. Колдун осторожно поднёс зелье к носу и резко отдёрнул: как же отвратителен запах протухшего мяса! Но чего-то не хватало. Чуть больше кислоты бы… чтобы наверняка. Он ещё раз посмотрел на кусты терновника, которые закрывали ход все эти годы, и не давали малейшего шанса выбраться наружу.
Саргус нахмурился, оглядел пещеру, склизкие стены – убежище мокриц, подземный ручей… Из воды торчали зелёные макушки склизкого темноцвета, освещающие пещеру. Вот оно! Саргуса передёрнуло от мысли, что снова придётся войти в воду, ведь всё, что растёт у берега, он сорвал. А заклинание парения над водой не действовало.
«Это же надо было родиться с аллергией на воду!» – пробубнил Саргус, с отвращением вошёл по колено в ручей и потянул за толстые стебельки. Они никак не хотели отрываться и скользили по покрасневшим от воды пальцам. Наконец Саргусу удалось выдернуть несколько штук. Он небрежно оттёр их об халат, надетый поверх рубахи и шаровар.
На дрожащих ногах, чуть не теряя тапочки, он вылез из воды и сжал стебельки над пробиркой. Розовый сок потёк по пальцам и с шипением закапал внутрь. Жидкость мгновенно вздыбилась. Саргус с размаху, пока не обожгло ему руки, кинул зелье в затянутый тёрном вход. Один за другим кусты чернели и рассыпались в пыль, испуская зловоние и выделяя густой туман. Саргус прижал к лицу подол поношенного, некогда белого халата и пошёл к выходу.
Его сердце ликовало. Он наконец-то свободен! Саргус оглянулся, где-то должна быть фея, которая охраняла его всё это время. Он обнаружил её за большим камнем у холмов Заточения. Маленькая фея в темно-голубом платье, похожая на ту наглую девчонку, которая помогла феям-сёстрам запереть его здесь, сидела на иссушенной земле и тяжело дышала, обхватив обеими руками живот. Прозрачные крылья обессилено повисли.
«Наверное, надышалась дыма», – усмехнулся Саргус, погладил паука на плече и подошёл ближе. Фея-фруктовка подняла голову. Растрёпанные волосы прилипли к лицу, а глаза блуждали из стороны в сторону.
Колдун прищурил глаза и пальцами взял фруктовку за подбородок. Он надеялся, что гипнотический взгляд подействует и сейчас, когда она не в себе.
– Передай Фруктинии и Медунице, что я жду их в пещере! – произнёс Саргус медленно и чётко. – Я хочу мира.
Терновинка потёрла подбородок и кивнула. Она закрыла глаза и приложила руку к сердцу, а через несколько минут раздался гул, всё вокруг задрожало, и небо затянуло облаками.
– Иди в пещеру и отведи их внутрь, – приказал Саргус заворожённой фее, та послушно встала и двинулась к входу.
Колдун посмотрел вдаль. На горизонте воздух расплавился, будто изнутри земли поднялся жар, а потом появились две сёстры-феи со своими помощницами. Он ожидал, что они появятся по очереди, и на то, что Фруктиния и Медуница прибудут вместе, Саргус даже не рассчитывал. Колдун спрятался за камнем и прильнул к щели, которая открывала вид на вход в пещеру.
Феи подлетели к холму. Впереди всех была Медуница в золотисто-медовом воздушном платьице. Распущенные рыжие кучеряшки то и дело вздрагивали, а вокруг головы вился рой пчёл. Саргус скривился: он ненавидел этих насекомых. Следом подлетела Фруктиния, одетая в зелёное пышное платье до колен, и опоясанная ярким оранжевым поясом. Её тёмные волосы были перевязаны такой же оранжевой лентой.
Терновинка молча поманила подруг за собой и скрылась в пещере. И сёстры, и их феи – медовки и фруктовки – скрылись внутри. Саргус усмехнулся, снял паука с плеча и сжал в руке. Озираясь, он вышел из укрытия и бросил мохнатого друга на оставшиеся ветки терновника. Потом поднял руки к верху и гортанно запел древнее заклинание, которое создавало паучью сеть.
– Остериус-мистериус, арахнотус паратус бартанатус, миготиум анаторис ум! – голос колдуна со звоном проник в глубину пещеры и лишь слабый отзвук вернулся обратно. Холм покрылся плотной паутиной.
Саргус прислушался: из пещеры не пробивалось ни звука. Колдун кивнул и пошёл прочь. Голая потрескавшаяся земля; одинокие, брошенные то тут, то там камни и остовы деревьев – странно было идти по пустоши. Когда его заточили в пещере, вокруг зеленели поля и цвели сады.
Видимо,