– Вам слишком мешает воспитание, вас изуродовали в детстве – отрезали крылья.
– Мама с папой любили меня, любят…
– Те, кто любит, глаже и причесывают. А «лишнее» состригают. Мы все любим «куколок». Вас наверняка баловали.
– Нет.
– Значит, сильно баловали.
Незнакомец смотрел на нее – опять на переносицу – и казался вдруг постаревшим.
– Я вижу девочку лет трех, крутящуюся возле стола взрослых: «Я тоде кацю, дате, подалута это … – Анэтта, ты не будешь «это» кушать. – Буду. Дате… Нет, не кацю» – и кладет «это» изо рта на стол.
Ваша семья была старинной интеллигентной семьей, семьей, которую счастливо миновали гонения, которая хранила дух Чехова, Пушкина – всего, что, казалось, смыли революции, войны, и бессмысленное экономическое соревнование с соседом, у которого козырей в рукаве, как у дурака фантиков. Вы считаете себя аристократкой. Жаль. Аристократия – это маленькая толпа, это элита большой толпы, но психология та же: страх и ненависть иного, требование равенства, а значит, коллективная нищета в душе. Немногие, нынче таких и нет, выбрали нищету добровольно, большинство нищенствует принудительно – отсюда беспощадная жестокость наших нравов. Жестока толпа, жестока элита – вам стоит узнать одну легенду.
«Как он узнал мое имя?» – подумала Анна и погрузилась в легенду.
Легенда о Желтой реке.
Юноша из порядочной семьи, семьи давно не обремененной пошлой заботой, как и где зарабатывать – на семью «работали» семейные деньги, любил, чтобы время шло весело. Для созидания веселия он содержал (давал взаймы и не требовал возврата) двух друзей – у тех денег было гораздо меньше, а это стимулирует мозговую деятельность. Один усиленно придумывал приключения с погонями на авто, второй специализировался на девушках. Девушек, таких, как на обложке «Максим» (внешне, а внутренне не знаю, да есть ли там внутренности?) привозили к бассейну, к столикам с фруктами, к музыке – и ласково предлагали стать одалисками в этом демократичном гареме.
Мягкие солнечные дни сменялись мягкими же ночами, но вот беда – юноша пресытился. Ему надоели и улыбчивые красотки, и ночные гонки на машинах. Он стал потихоньку убегать от друзей, стал, как поэт, прямо, бродить по диким, неприбранным улицам города один. И вот в одну из таких одиноких прогулок он забрел в маленькое кафе под кленами, совсем крохотное – на пять столиков.
К нему подошла официантка, он заказал кофе и стал ее разглядывать. Она заварила кофе в турочке – профессионально! – погрела турочку на горячем песке и подала напиток. У нее была приятная внешность, и какая-то непробованная еще чистота.
– Посиди со мной, поболтаем, – предложил юноша.
– Нельзя, – улыбнулась девушка. Юноша был симпатичен.
– А когда можно?
– Тут вечером