– Не могу, – сказал он, трясясь, – взять не могу.
Я взял стакан, обошел мужика сзади и поднес стакан к его рту. У мужика стала бешено трястись голова. Я зажал его голову левым локтем и влил водку между лязгающих челюстей – половина пролилась ему на грудь. Помолчали.
– Давно пьешь-то?
– Третья неделя пошла.
Мужику становилось полегче. Я налил еще, и он выпил уже самостоятельно.
– Давай, хоть, познакомимся. Я – Сергей.
– Игорь Мохов, – сказал мужик. И спросил: – Дачник что ли?
– Нет. Поработать приехал. На недельку.
В дверь кто-то поскребся.
– Это Шарик – блудня – гони его, попрошайку, – сказал Игорь.
Я приоткрыл дверь. Белый пес энергично махал хвостом и вежливо кланялся.
– Ну заходи, «блудня».
Пес зашел, улегся рядом со столом и принялся барабанить хвостом по полу. Я достал тушенку и кинул кусок мяса псу.
– Зачем ему мяса дал – не отвяжется теперь.
– Плевать. Значит, ты – Мохов. И много вас тут Моховых?
– Пол села. А другая половина – Костырины.
– Как же вы женитесь?
– Как – Моховы на Костыриных, а те на Моховых.
– И старое село?
– Лет триста есть.
– А продавщица в магазине – она из чьих?
– Верка-то? Верка – как раз Костырина.
– Красивая, но что-то грустная.
– А что веселиться с двумя детьми без мужика.
– Помер что ли?
– Дачу он строил банкирше. Тут, на берегу. Ну и ушел к ней насовсем. В город перебрался.
Проводив Игоря, я посмотрел на бумажку со стихом, и кинул ее в печь. Жизнь обещала быть интереснее, чем литература.
На следующий день я до обеда таскал доски из сарая на второй этаж, в спальню Олега и Лары, и упахался, как таджик. Особенно изматывало бесконечное подметание и подтирание – с досок сыпалась труха и опилки, а по полам Олега ходят босиком. К обеду – надоело.
Я никогда не смогу жить той правильной жизнью, которую предлагает Олег – вкалывать по десять часов в сутки, а потом нажираться вареной колбасы и весело пердеть, глядя «Камеди Клаб». А в это время на деревьях будут распускаться почки – без моего участия. Неравноценный обмен.
Я вернулся в свой старенький домик, сварил кофе и вышел посидеть с ним на крылечке. Было солнечно и тепло. С крыши лилось, а голубой воздух покачивался от пара. Из-за забора донеслись крики – мужской и женский голоса. Я подошел к забору и через «лакуну» стал наблюдать за происходящим. Мужчина и женщина бегали по огороду и громко спорили:
– Морковь, я тебе говорю, тут морковь, а там редиска!
– Не нужна мне там редиска! Сей, где хочешь свою редиску – там морковь!
Позади возвышался суровый каменный дом, рядом стоял «Ленд ровер».
«Теперь кофе не попьешь – визгу будет до вечера».
Я хотел уже уходить, но тут женский голос стал испуганным:
– Помогите!
«До убийства