Точно, ну точно же! Сбылись кошмары, самые мрачные ужасы. Все испещрено обрывочными фразами, слетевшими вчера с клавиш в неутерпимом азарте. В этом святом месте, в самой сердцевине его блога заплетались корявые фразы и несуразные мысли, и лучше бы ему отсекли пальцы, набиравшие эти отравленные слова!
– Какая же белиберда! – наконец воскликнул Георгий, прочитав свои последние твиты. Внизу длинными записями светились комментарии, колкие и обидные для автора.
– И не спится же идиотам… Всего ночь проморгал, а теперь и удалять бессмысленно…
Недоразумение, выверт, подлость! В памяти болтались, как поплавки, отрывочные видения минувшего вечера. Вот он заходит в квартиру – и прямо на входе ему вручают водку с апельсиновым соком в массивном бокале… Квартира чужая, ее содержит друг Апанасов… Проходит в зал, а там, на диванах, скопище молодых людей… и пьют, чувствуется, не первый час. А вот и хозяин Апанасов – приобнял и гаркнул в самое ухо:
– Ну, начирикал что-то дельное? Сейчас читать пойду! Отдыхай, заслужил!
Понеслось веселье. Громко ударяла музыка. Одна из подруг Апанасова, с трудом вскарабкавшись на журнальный столик, пыталась танцевать, взбрыкивая ногами. Носастый студент, глубокомысленно изучая собеседницу, сидя рядом на диване, не предумышленно поцеловал ее и получил пощечину. Но не стушевался, поцеловал снова, и в этот раз обошлось без рукоприкладства. Прислонившись к шкафу, молодой человек с закрученными усами читал во весь голос Окуджаву. Время от времени ему аплодировали. За диванами, у стены, курили и хохотали. Ближе к полуночи Апанасов забрался на подоконник, встал в рост и закричал:
– Граждане! Минуту внимания неимущему! Отвлеку вас от всего сущего!
Все понемногу затихли.
– Вот вы живете, не чувствуя страны, и горя вам мало. Сколько раз говорил, что отвернуться от своей мечты – самое пагубное дело!
Оживленно заговорили. Послышались возгласы одобрения.
– Мы здесь коптим небосвод не первый месяц, а что мы совершили? Опять нас тянет болото! А пора и ввысь, в горние миры! Я рву на части свое самомнение, готов быть рабом и пресмыкающимся, но во имя мечты! А что нам подсовывают вместо? Скудный суррогат! Где великие открытия, где широта помыслов! Я не хочу потратить свою жизнь на внедрение электронных услуг в бытие нации! Эта мелочная бренность не искупит быстротечности дней! Ведь оглянемся – мы уже не молоды, и совершать великое – поздно! Надо рваться сейчас, пока кровь горяча, пока мыслим и живем смело!
Аплодисменты громыхнули и замерли. Апанасов помолчал.
– Но вы-то, друзья мои, – заговорил он тише и чувственнее. – Знаете прекрасно, что это все пустые слова, выброшенные на потеху ветру. Ведь ни один из вас не двинется, если возникнет потребность жертвы, одухотворенного поступка! Сразу вспомните про свои теплые квартиры, про уютный быт… А были люди, презиравшее это пошлое местечковое существование! Не могли жить без идеи, рвали все путы. Мы вряд ли такие.
Донеслись возражения.
– Не ругайтесь, прошу вас, – поднял руку Апанасов. – Это ведь так понятно, привязанность тела рано или поздно привязывает и дух к диванному плену, к удобностям комфорта. А для тех, для былых людей, комфорт был адом! Они бежали от него! Остерегались его, как величайшей опасности! А теперь мы выродились, плодим мелкие несогласия, кусаем за ноги, как шавки. Ну хоть так! Вот и мой вклад, чем могу, друзья! Достал телефон губернатора, его личный номер. А давайте разбудим этого толстосума! Ведь не спит же он нынче, бодрствует во имя нашего края! Ну-ка, друзья…
И он достал сотовый телефон.
– Не берет трубку! Спит, курва… Еще раз… Господин губернатор! Рад приветствовать! Это беспокоит вас нетребовательный гражданин… По вопросу общественному… Куда?.. Трубку бросил. Вот они все – чуть народ до них, они прочь! Ладно, завтра еще звякнем, с другой симки! Но, друзья, не теряйте азарта! Не повинуйтесь нигде! Бейте их хоть в социальных сетях, приходите на митинги! Сражайтесь! Чтобы не заскучали у меня! Гуляй! Бей! Тряси!
И Апанасов прыгнул с подоконника. Словно молитву вечернюю прочел. Опять поддали музыкального жара, закрутились танцы. Гремевший дом стал замолкать ближе к трем часам ночи, гости разошлись. Но Георгий почувствовал, что день не до конца удался, осталась в нем недосказанность. Зашел в магазин, притащил домой четыре бутылки пива и чипсы, уселся перед ноутбуком. Но общение в чатах не пошло. То ли водка, выпитая на вечеринке, горячила кровь, то ли разговоры, слышанные там, раздражили своим разухабистым лоском. Георгий вышел в свой блог – и там понеслись удивительно ясные мысли. И пробуждение гражданского разума, которое он пророчил в своих твитах, показалось ему невероятно уместным. Тогда, после третьей бутылки, голова кружилась от осознания, что и он вносит свой вклад, вклинил и свой голос в общий хор… А потом свалился, сознание улизнуло от него, как пронырливый кролик, ускакало в небытие. Утром с содроганием глянул на экран… Отвратительно мерцали топорные, вялые фразы, в ночи гремевшие, как гимны! И ужас в том, что все наведовавшиеся в его блог, прочли эту галиматью! А он-то содержал блог в логической