что нижний ряд животных выполнен менее совершенно, чем верхний (рис. 1: 3; рис. 2)
[13]. Животные верхнего ряда изображены по одному канону: они строго профильны и идут шагом, не касаясь друг друга, и при этом прорисованы столь убедительно, что мы всегда без сомнения различаем их вид; причем если в случае со львом и быками можно предположить наличие исходных переднеазиатских схем (Трифонов 1998), то для изображения жеребца мы таких схем не знаем, и оно – несомненная удача мастера. В нижнем же ряду все животные изображены с отступлением от норм верхнего ряда: у кабана совершенно не «кабаньи» пропорции тела, раздвоенный на конце хвост, и только по морде с клыком мы понимаем, что изображен взрослый секач; хищник подо львом име-ет столь аморфную по очертаниям морду с разинутой беззубой пастью и столь «крысиный» хвост, что мы даже не могли бы отнести его к роду кошачьих, если бы не протянутая вперед лапа, которой он хватает козла, но движение этой лапы – само по себе отступление от канона: нарушена поза «шагания» и принцип «неприкосновения» животных; кроме того, хищник и мордой касается идущего впереди кавказского козла; у этого козла вопреки норме профильного изображения раскинутые в сторону рога изображены «в фас». Надо сказать, что рога различных животных и позднее изображали так в искусстве Ближнего Востока, но наш случай – один из древнейших и, так сказать, создает прецедент. Четвертое животное нижнего ряда изображено строго в профиль, идет шагом, никого не касается и выглядит вполне убедительно, за одним исключением: неясен его вид (какой-то козел или антилопа, возможно джейран, но характерные признаки джейрана выражены слабо).
В чем здесь дело: в меньшей тщательности мастера при работе над менее заметным нижним фризом, или же главный мастер лишь предварительно наметил нижний фриз, а исполнял его другой, менее опытный? Или же и разметка, и исполнение нижнего фриза сделаны другим мастером? Что-то может проясниться лишь после тщательного сравнения окончательных изображений с предварительной разметкой, которая обнаружена на сосуде (Пиотровский 1994: 87–88). Второе и третье предположения кажутся более вероятными, так как ряд особенностей именно нижнего фриза находит продолжение и разработку в изображении животных на поверхности второго серебряного сосуда из Большого майкопского кургана, несомненно выполненного другим, менее опытным мастером, чем авторы верхнего и даже нижнего фризов первого сосуда.
При некотором различии между верхним и нижним фризами в уровне исполнения, они и композиционно и, видимо, сюжетно объединены общим замыслом. Особенно тесна связь между изображениями разных фризов, помещенных «внутри Двуречья» друг под/над другом и объединенных темой охоты хищника на копытное. Наиболее выразительно связаны между собой охотящиеся звери. Во-первых, в обоих случаях это кошачьи. Во-вторых, у нижнего хищника от уха вниз идет своеобразный «воротник», отделяющий голову от шеи; происхождение
