– Валик, немедленно в постель! – воскликнула Катя не терпящим возражений голосом. – У тебя температура не меньше сорока градусов!
– Сорок – это совсем не жарко… – пробормотал профессор, но закашлялся и послушно отправился в спальню.
– Вот до чего доводит твое самолечение! – бросила ему вслед Катерина и схватила телефонную трубку.
Дело в том, что профессор Кряквин являлся крупнейшим специалистом по Африке. Он изучал население Черного континента, культуру этого населения и его удивительные обычаи. Значительную часть своей жизни профессор провел на бескрайних африканских просторах и был принят полноправным членом в некоторые племена. Поэтому когда под влиянием отвратительной петербургской погоды у него начались простудные явления, а именно насморк и кашель, Валентин Петрович прибег к помощи традиционных африканских лекарств.
– Это средство я получил от верховного колдуна племени козюмбра, – бормотал профессор, растворяя в стакане воды подозрительный буро-зеленый порошок. – Оно непременно должно помочь… в него входят печень черного козла, яд змеи пуф-пуф и засушенные цветки колуханции прекраснолистной…
Судя по всему, африканское лекарство, которое там, в Африке, помогало от желтой лихорадки, зеленой лихорадки, геморрагической лихорадки Эбола и жуткой болезни под странным названием «черный кузнечик», не смогло сладить с обычной петербургской простудой, и дело дошло до высокой температуры. И то сказать: в ноябре месяце в городе Санкт-Петербурге стоит ужасная погода. Целыми сутками льет дождь, иногда сменяющийся мокрым снегом, который, падая на асфальт, тут же превращается в грязную кашу, которую проезжающие машины месят колесами. Изредка проезжают по мостовой снегоуборочные машины, которые сбрасывают эту кашу с проезжей части на тротуар. Таким образом, несчастным пешеходам достается все сразу: ледяной ветер срывает шляпы и бросает их в лужу, обнаженные головы поливает кислотный дождь, причем вода заливается за шиворот, ноги мокрые по колено, потому что никакая обувь не выдерживает походов по лужам. А ведь еще надо ступать осторожнее, чтобы не поскользнуться и не сломать конечности и крепко держать этими самыми конечностями сумки и портфели, чтобы не вырвали их из рук шустрые злоумышленники.
Так что профессор Кряквин вовсе не был исключением – в ноябре в Петербурге болеют все.
– Немедленно в постель! – повторила Катерина и набрала номер поликлиники.
Сначала она несколько минут слушала унылые длинные гудки. Наконец эти гудки прекратились, раздался щелчок, и раздраженный женский голос проговорил:
– Подождите!
Трубку явно положили на стол, и тот же голос продолжил разговор, прерванный Катиным звонком:
– Представляешь? Рубашку ему чистую каждый день подавай – это раз! Завтрак чтобы горячий – это три! И когда он отдыхает, чтобы я ходила исключительно на цыпочках! Тоже мне, олигарх нашелся!
Кто-то невидимый сочувственно повздыхал, трубка брякнула, и раздраженный голос снова обратился к Кате:
– Поликлиника!
– Врача вызвать можно?
– Нельзя! – рявкнула раздраженная особа. – Вы, дама, на часы смотрели? Вы раньше где были? Врача можно вызвать только с восьми сорока пяти до девяти ноль-ноль! Такие вещи знать надо!
– А если человек плохо себя почувствовал позже девяти ноль-ноль – что ему в таком случае делать? – Катерина вообще-то была женщиной спокойной, всегда всем довольной, ни с кем не портила отношения. Однако ее обожаемому мужу было плохо, а в таком случае Катя превращалась совершенно в иную личность. За своего мужа она готова была бороться с целым взводом спецназовцев – что там какая-то тетка из районной поликлиники!
– Так что же ему делать – ползти на кладбище? – Катерина начала закипать.
– Не обязательно на кладбище! – огрызнулась особа. – Можно в крематорий!
– А можно с вашим начальником поговорить? – процедила Катя, с трудом сдерживаясь.
– По вашему голосу, дама, непохоже, что вы больны! – не сдавалась собеседница. – Похоже, напротив, что вы совершенно здоровы!
– А я и не говорю, что больна! – Катя повысила голос.
– Тогда зачем вам врач? Что вы время у занятых людей отнимаете?
– Врач нужен не мне, а моему мужу профессору Кряквину!
Услышав про профессора, собеседница неожиданно смягчилась и почти сочувственным тоном осведомилась:
– Температура какая?
– Сорок и две десятых! – выпалила Катя, зная, что десятые придают вранью достоверность.
– Ладно, – особа пошелестела бумажками и милостиво сообщила: – ждите, будет врач.
Катя положила трубку, перевела дыхание и устремилась в спальню, чтобы проверить состояние мужа.
Профессор, прикрыв глаза, лежал в широкой кровати, почти затерявшись в ее просторах. Лицо его пылало, как племенной костер сенегальских охотников. Маленький, высохший от тропического солнца, он вызвал у Катерины приступ острой