Леди Перегрин не преминула заметить:
– Зубы, мисс Редмонд? Да я бы с удовольствием сжала его ногами.
Сестры Харт ахнули и захихикали.
Вайолет с трудом подавила зевок.
Они занимали лучшие места рядом с бутылкой ратафии в бальном зале лорда и леди Трокмортон. Гостей, как всегда, было много. Сестры вертелись рядом с Вайолет, мечтая оказаться на ее месте. Леди Перегрин не отставала, желая, чтобы ее видели вместе с ней. И как обычно, даже в толчее Вайолет замечала, кто пришел и кто отсутствует. Ее родители, Айзайя и Фаншетта Редмонд, а также брат Джонатан были в зале. Лучшая подруга Синтия с братом Вайолет Майлзом, которые лишь недавно обвенчаны, остались в Пенниройял-Грин, в Суссексе.
Естественно, всего заметнее было отсутствие брата Вайолет, Лайона, весьма многообещающего молодого человека, по мнению света, и наследника Редмондов, который исчез больше года назад, забрав с собой лишь одежду и маленькую шкатулку из палисандрового дерева, сделанную им в детстве.
Причина его исчезновения была очевидна: Оливия, старшая дочь в семействе Эверси, старинных врагов Редмондов, стояла сейчас посреди зала в зеленом платье, изящная, бледная и серьезная. Оливия всегда была серьезной, даже сердитой. Она посвятила себя служению в различных обществах. Она даже раздавала брошюры, ратующие за отмену рабства, в пабе «Свинья и чертополох», к смущению хозяина, Неда Готорна.
И теперь Оливия была на балу, а Лайон нет. Она разбила ему сердце. Говорили, что проклятие исполнилось: в каждом новом поколении Эверси и Редмондов кто-то должен был пострадать от несчастной любви.
Вайолет решила больше не смотреть на Оливию, чтобы ее взгляд случайно не прожег дыру в зеленом платье.
– Мы должны притвориться, будто не сплетничаем. – Мисс Эми Харт только недавно вышла в свет и не знала, что подобное само собой разумеется.
– Наоборот, пусть гости так думают. Иначе как еще нам напугать и заинтриговать их?
Все энергично закивали, не уловив иронии в словах Вайолет.
– А почему лев? – поинтересовалась Миллисент. – Почему не медведь или гну?
– У гну копыта, дурочка, – усталым голосом объяснила Эми. – Его вряд ли можно назвать привлекательным. Хотя насчет этого человека я не уверена. Кажется, он все время хмурится. Говорят, он настоящий дикарь. – И она театрально поежилась.
– А я знаю! Все дело в его волосах. Они рыжеватые, – с придыханием произнесла Миллисент.
– Рыжеватые? – с напускным выражением тревоги на лице переспросила леди Перегрин. – Ты действительно это сказала, Миллисент? Я ведь тебя предупреждала, что стихи забьют тебе голову, и теперь ты бросаешься подобными словами. Кажется, только вчера ты назвала утренний туман тонкой дымкой, я права?
Миллисент пристыженно опустила голову.
– Милая, у него каштановые волосы, к тому же пышные. Теперь ты поняла. У тебя морщинки вокруг глаз, ты слишком часто щуришься, Миллисент. – Леди Перегрин указала на свои безупречные веки. – Возможно, тебе нужен монокль, чтобы его хорошенько разглядеть?
Все обратили задумчивые взоры на бедную Миллисент, которая принялась ощупывать несуществующие морщинки.
– Посмотри же на него как следует и, пожалуйста, щурься, если тебе так хочется, мы ведь не возражаем, правда, дамы? Видишь, он настоящий зверь, такой огромный. Говорят, его воспитывали в Америке. Я не удивлюсь, если его родителями были медведь и индианка.
– У кого теперь разыгралось воображение? – негодующе спросила Миллисент.
– И зачем ему титул, если он, как говорят, не собирается оставаться в Англии? Но у короля свои причуды. Что ты думаешь, Вайолет?
Вайолет, знавшая, что это остроумное обсуждение графа должно было удивить и поразить ее, поскольку сделать это было необычайно трудно, на самом деле скучала, невыносимо устав от бесконечных балов и праздников, и ей казалось, что она вот-вот заснет, но сделать это ей мешала ненависть находившихся рядом женщин.
А глаза у него, наверное, синие, подумала она.
Мерцание бесчисленных свечей и ламп в зале отражалось на шелковых платьях, тафте, драгоценностях, начищенной меди и мраморе, мешая смотреть. Но когда граф Эрдмей повернулся к ним, свет отразился в его глазах, словно в граненых алмазах. Они точно синие.
– Говорят, он совершил какой-то подвиг и этим заслужил свой титул, – наконец ответила Вайолет.
Подробности, однако, оставались тайной. Старинное графство, давно перешедшее от вымершего рода к Короне, о котором мечтали семьи Редмонд и Эверси, было восстановлено его величеством Георгом IV и вдруг совершенно неожиданно отдано загадочному, по слухам – выросшему в Америке, англичанину, капитану