Тишина. Гулкая тишина леса. Или гор?
Всех вместе. Потому что под ногами – горный склон, натянувший дремучую шубу из деревьев. И если она не ошиблась с направлением, скоро должен быть перевал, а за ним – небольшой поселок.
Откуда она сможет позвонить. Нет, не маме, вряд ли в глухом уральском поселке есть связь с Германией. Но с Москвой должна быть! А в Москве – Сергей Львович, он хоть и на пенсии уже, но бывших генералов ФСБ не бывает, дядя Сережа поможет, обязательно!
Надо только встать. И идти.
Легко сказать. А если нет больше сил? Сколько она уже идет – день, два?
Целую вечность. Лицо распухло от укусов мошкары, ноги отекли, руки разодраны в кровь о сучья, губы потрескались и кровоточат, во рту – пустыня. Фляга с водой давно уже пуста, хлеб тоже закончился, но есть не очень хочется, а вот пить…
Вика попыталась глубоко вздохнуть, чтобы воздух в груди помог ей подняться, но пересохшее горло взорвалось надсадным кашлем.
От которого немедленно проснулся и захныкал Помпон.
Имя, данное сынишке человеком, считавшим себя его отцом, Вика терпеть не могла. Хотя звучало аристократично – Вильгельм фон Клотц.
Но это заморочки Фридриха, а поскольку документов никаких не оформляли, для Вики ее сынишка с момента рождения был Михаэлем.
Но это потом он станет Михой, а сейчас, в возрасте трех недель, это был пухлый кругляш в перевязочках, для своих – Помпон.
И сейчас Помпон, крест-накрест привязанный полотенцем к материнской груди, от кряхтенья и хныканья плавно переходил к могучему возмущенному реву. Потому что мало того, что попке мокро, так еще и есть хочется! Очень хочется-а-а-а!!!
– Тише, родной, тише, – прошептала Вика, вытаскивая сынишку из перевязи. – Сейчас покормлю, только не кричи так громко, а то зверь нас найдет и снова в свою берлогу утащит! А нам не надо в берлогу, нам надо домой, к бабуле, к дяде Славе, к дедушке Винсу. Они ведь даже не знают, что ты у них появился, они твою маму уже почти год не видели… – Собравшиеся в уголках глаз слезы накопили достаточно сил, чтобы собраться в ручьи и рвануть вниз, оставляя промытые дорожки на щеках. – Вот, Помпошка, давай, наяривай.
Малыш жадно вцепился в мамину грудь и зачмокал, прикрыв пухлой ручкой сосуд с едой от возможных посягательств.
Но через минуту выпуклый лобик сморщился, глаза обиженно распахнулись, и Помпон возмущенно заорал.
– Нет ничего, да? – всхлипнула Вика. – Ну не плачь, маленький, пожалуйста! Мама сейчас найдет какой-нибудь ручеек, напьется всласть, и у нее молочко появится. Ты только потерпи немножко, Помпончик!
Но малыш терпеть не хотел. Он плакал все громче и громче, заглушая все звуки вокруг.
Поэтому выскочивший из кустов огромный волк появился совершенно неожиданно. Вика ахнула и еще крепче прижала к себе сынишку, прикрывая его своим телом.
Но зверь повел себя более чем странно. Он шумно втянул воздух носом, покрутил лобастой башкой и исчез так же внезапно, как и появился.
А Вика вдруг поняла, что уже не сидит, а стоит. Мощный выброс адреналина кипел в крови, заставляя сердце биться, а гортань – пропускать воздух в рабочем режиме. Мышцы тоже вспомнили, как двигать тело хозяйки, и дружно включились в процесс.
И девушка пошла. А потом – побежала, одной рукой прижимая к себе голосящего сынишку, а другой – раздвигая ветки. Она чувствовала: погоня уже совсем близко, надо спешить.
Быстрее, быстрее, смотри под ноги, не хватало еще навернуться из-за торчащих корней! Вот уже и перевал, вернее, узкая тропа, прижавшаяся к почти отвесной скале. Относительно пологий горный склон угрожающе вздыбился, ощерившись обрывом. Он словно предупреждал: осторожнее, здесь спешить нельзя!
Нельзя – не буду.
Вика остановилась, стараясь отдышаться, и в этот момент за спиной раздался насмешливый голос:
– Ну зачем было так издеваться над собой и Вилли! Посмотри, на кого ты похожа, Викхен! Не солидная фрау, а оборванка какая-то!
Не получилось… Опять не получилось…
Он все-таки догнал их.
Глава 1
Так, кажется, ничего не забыла. Или забыла?
Вика сосредоточенно осмотрела вальяжно растопырившуюся дорожную сумку и манерно поджавшую замочек папку с бумагами.
Насчет документов можно не волноваться: Вика за пять лет юридической практики стала настоящим, без примесей славянского разгильдяйства и пофигизма, немецким профессионалом. Учеба на юридическом факультете одного из лучших университетов Германии при одновременной практике в семейном бизнесе приучила немного ветреную и безалаберную девушку к «орднунгу», и все, что касалось работы, обрастало скучными, но необходимыми понятиями типа «скрупулезность», «внимание к мелочам», «конфиденциальность», «ответственность», «тщательность», ну и, разумеется, «профессионализм».
Хотя… Если честно, то ветреность, судорожно вцепившись в безалаберность