Особенно когда у деревьев – вишен и яблонь – распускались листья и появлялись цветы. Теперь я бы сказал, что это было совершенно невероятно.
Тогда же всё выглядело довольно обыденно. Ветви яблонь прогибались до самой земли, и дедушка ставил деревянные жерди под ними, чтобы они не сломались под собственным весом.
Моя мать, как и её сёстры, занимались каким-то хозяйством, которое было полностью неинтересно мне – малолетнему шалопаю, носящемуся, как ветер, там, где нужно и не нужно.
Я бежал из сада во двор, в палисадник, бегал по крыльцу. В какой-то момент мне показалось, что меня позвала мать из дома.
Я бросился внутрь.
Когда я открыл тяжёлую входную дверь, меня настигла тишина. Свет был выключен, и казалось, что дома никого нет, хотя буквально десять минут назад я отчётливо слышал присутствие матери.
Вначале я посмотрел налево: большая белая печка молчаливо занимала большую часть дома. Справа – кухонька, там тоже никого.
Я прошёл внутрь: зала с телевизором, где обычно все собирались вечером и что-то просматривали из имеющихся двух телевизионных каналов, ибо в деревне тогда больше и не ловило.
Слева – кровать бабушки. Самое тёплое место в доме, ибо одна из стен в комнате по совместительству являлась стенкой печки. Далее – большая неотапливаемая зала, за отдельной дверью.
Трубы ползли по сиротливым стенам. Жить здесь можно было исключительно летом.
Когда-то давно по этим трубам шло тепло от большой печки, но потом котёл лопнул, и чинить его, как у нас часто водится, никто не стал. Так и жили.
Эта комната была просторной, большой и холодной. Даже летом. Здесь находилось трюмо, где хранились старые семейные фото. Здесь же я встретил и мать с тёткой, убирающих шкаф. Они попросили меня найти отца и позвать его.
Возможно, им нужно было сдвинуть шкаф с места.
Пожав плечами, развернулся и направился к выходу.
Внезапно входная дверь со скрипом открылась, и на пороге я увидел это. Нечто.
Оно было большое. Не просто по меркам маленького пятилетнего ребёнка. Его фигура, укутанная в чёрный балахон, занимала весь дверной проём. А это метра два в высоту.
Интуитивно я понимал, что где-то там, под лохмотьями, у нечто должны быть конечности, но их не было.
Самое завораживающее зрелище – лицо. Его не было. Из-под чёрного балахона на меня смотрела зияющая чёрная пустота.
Ничто. И оно меня видело.
Я смотрел в ответ. Без страха. С интересом. Мне было любопытно. От увиденного захватывало дух. Я хотел поделиться с кем-нибудь.
Я развернулся и бросился назад к матери.
– Мама, смотри, кто там пришёл.
Мать удивлённо смотрела на меня и на входную дверь.
Но там никого не было.
Схлопотав подзатыльник за глупые шутки, я вынужден был ретироваться.
Спустя пару дней мы ушли на речку с двоюродными братьями и тётками.
Возвращаясь домой, обнаружили нескольких незнакомцев, что-то объясняющих отцу и дядькам. Заплаканных тёток и бабушку.
В тот день мы узнали, что дедушка погиб на работе. Из-за пожара. Он работал на заводе ЗИЛ. В трансформаторной произошёл пожар. Дед сгорел заживо.
Мой дед. Ветеран Великой Отечественной войны, призванный в самом её конце, оставался в армии до 1953 года.
Демобилизовался сержантом.
Его война длилась восемь долгих лет.
А погиб он по нелепой случайности. На работе. Из-за того, что кто-то халатно отнёсся к своим обязанностям по технике безопасности. Странная жизнь.
Спустя 30 лет я прокручиваю те два события в голове и думаю, что они были связаны.
1
Я всегда любил море. Не знаю почему. Просто любил, и всё. Сначала на картинках в детских книжках. Потом в реальности.
Когда я был в третьем классе, родители вывезли нас с братом на русский юг, под Геленджик. Это было здорово.
Отец собрал всю свою волю в кулак. Бросил пить на несколько недель и починил нашу старую «Волгу».
Мы сели в неё рано утром и, словно любящая семья, уехали встречать рассвет на трассах южного направления нашей необъятной Родины.
Несмотря на то, что впоследствии я объездил всё Чёрное море, а также побывал в нескольких странах, изучая иноземное побережье, то давнее время вспоминаю до сих пор с теплотой.
Отец очень много пил, когда мы были маленькие с братом. Даже бегал с ножом за матерью.
Родители постоянно ругались. Доставалось и нам. Матери не было смысла кричать на пьяного отца, так как ему было всё равно в его состоянии.
Приходилось вымещать злобу на детях.
Но в тот момент… Когда мы ехали всей семьёй на море… Когда мы отдыхали на море как семья. Жили в маленьком домике из фанеры.