© Елена Александровна Асеева, 2020
ISBN 978-5-4498-1700-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая
Уже давно солнце ушло на покой, вечер плавно перешел в ночь, и наступившая тьма съела все краски в комнате.
Наверно уже за полночь, а я продолжаю сидеть на широком кожаном кресле в своей двухкомнатной квартире….
Я продолжаю сидеть и тревожно обдумывать случившееся, вновь и вновь прокручивая в голове то, что со мной произошло, не в силах пережить это или хотя бы на миг забыться…
Забыться, а значит отложить мысли на потом о твоем предательстве, о твоем уходе…
Мне все время хочется продолжить прерванный закрывшейся дверью разговор, и спросить, спросить тебя… тебя, такого дорогого мне человека: «Почему ты ушел? Почему покинул меня, решив прекратить со мной всякие отношения… прекратить нашу жизнь? И чем, чем она лучше меня? И как, как мне теперь жить, что делать?»
Делать… жить…
Как мне жить без тебя, как дышать, чувствовать…
Я не могу и не хочу быть без тебя…
Не хочу чувствовать… жить…. Не хочу дышать… Я не могу дышать… Я задыхаюсь…
Распухшее, разбухшее от боли и от моих слез сердце туго помещается у меня в груди и плюхая… плюхая, кровавыми слезами, тяжело протяжно стучит, стонет.
Стучит, стонет, захлебывается от переполнивших его страданий и мук…
Я не могу и не хочу быть без тебя…
Ты… ты… ты… вся моя жизнь. Моя радость, моя горесть, мое счастье, мой трепет… моя любовь.
Любовь – единственная в этой жизни… Мне даже не нужны были дети, мне даже не хотелось их иметь потому, как без остатка я дарила любовь тебе, я посвящала всю себя тебе, мне хотелось быть лишь с тобой, чтобы никто и ничто не мешало нашему счастью… Счастью любить тебя, прикасаться к твоим светло-русым волосам, нежно теребя их шелковистую легкость, целовать твои прикрытые тонкими полупрозрачными веками глаза, ощущать твои упругие, крепкие, точно налитые стальной мощью мышцы, вдыхать твой любимый и столь знакомый запах, дорогого сердцу мужчины – первого и единственного!
Но ты ушел…
Ушел…
Ушел…
Ты просто сказал: «Прощай! Между нами все кончено!» И ушел. Ты нашел другую, наверно моложе, красивее, умнее, лучше.
Без сомнения лучше… Разве может быть по-другому, ведь ты всегда искал для себя лучшей доли, любил самую красивую девушку, имел самую дорогую машину, ты всегда желал нового… нового… иного и непременно лучшего.
А я… я осталась одна…
Одна в этой пустой двухкомнатной квартире, богато обставленной, теплой, уютной и такой тихой…
Тихой точно мертвой… Мертвой…
Ты ушел и унес отсюда не просто свои вещи в черном чемодане, торопливо волоча его по ламинату. Ты унес всякий звук из нее. Ты унес дыхание, смех, радость, жизнь…
Ты унес мою жизнь… Жизнь… Жизнь…
Жизнь… ха..ха..ха… на, что теперь она мне нужна, эта жизнь… Пустая, никчемная, никому ни нужная… В ней ничего не осталось… раз ушел ты… и я словно осиротела, опустела… Опустела моя душа, жизнь, квартира…
Ненавижу… ненавижу я эту жизнь и ту, что отняла тебя у меня… Отняла мою радость и счастье…
Теперь ничего не осталось, лишь это увеличившееся, обремененное болью сердце… нестерпимой… нестерпимой болью…
Не хочу жить… не хочу…
Я громко всхлипнула… и судорожно вздрогнули мои губы, крылья носа и болезненно на миг закрылись глаза…
Закрылись и перед ними полетели красные круги, мелкие, крупные… полетели и будто ударили в мой мозг, окатив его кровавым огнем, опалив его и сделав боль и вовсе непереносимой… а жизнь без исходно испорченной, разрушенной безвозвратно.
«Не могу… не могу я терпеть эту боль, – шепнули мои раскисшие, отекшие губы, и хрюкнул мой опухший нос. – Я задыхаюсь… задыхаюсь… А душа моя сейчас разорвется на мельчайшие крупинки и разлетится по этой комнате покрыв ее черноту ярчайшими красными каплями крови – страданий».
Ты ушел…
Ушел…
И я тоже хочу уйти… Уйти, исчезнуть, умереть, перестав существовать как человек, как личность.
На доли секунды мою наполненную мебелью комнату наполнил тихий вой такой, точно скулил брошенный в канаву полной воды щенок, уже отчаявшийся выплыть, потерявший надежду на выживание… Это выла, скулила я…
Я уже не могла плакать, так опухли мои глаза, уже не желала вытирать все еще выпрыгивающие из-под складок нижнего века каплевидные слезы, я теперь просто скулила… Скулила и молила того, кто создал, сотворил, вдохнул в меня жизнь, как можно скорее избавить меня от страданий, от этих выскакивающих соленых слез, от этого тихого воя.
Но – Он, тот кто даровал мне жизнь, кто несколько лет назад свел,