Никогда до этого и никогда после этого в своей истории Германия не имела столь могучего военно-морского флота, как в первую мировую войну – и еще никогда за все время ведения человечеством морских войн столь грозный флот не сделал так мало. Лишь однажды, в последний день мая 1916 года, Флот Открытого моря предпринял единственную попытку бросить вызов «владычице морей» – и, так и не решившись на генеральное сражение, 1 июня спешно покинул Северное море. Эта попытка, в Англии названная «Ютландским боем», немцами же именуемая «битвой при Скагерраке» – была единственным деянием германского флота в Первую мировую, о котором немецкие моряки могут вспомнить, не опуская глаз.
Немцы проиграли войну – но если на полях Фландрии и Шампани они яростно сражались с врагом до последнего ее дня и ушли из Франции непобежденными, то у берегов Гельголанда эскадры Флота Открытого моря, практически без боя, уступили врагу право владения Океаном задолго до печальных горнов 11 ноября 1918 года.
Германский флот проиграл войну, не проиграв ни одной битвы на море – таков парадоксальный итог этого морского противостояния. И, не исполнив своего предназначения, канул в небытие, став разменной фигурой великих держав в послевоенном мире.
Союзники посчитали необходимым лишить Германию флота – впрочем, как и армии. Интернировав сначала в гавани Скапа-Флоу десять линкоров, пять линейных крейсеров, пятьдесят эсминцев и новейшие крейсера – потом, при подписании мирного договора в Версале, они уже не смогли от них отказаться. Германия лишилась своего линейного флота не в дыму сражений, не под грохот орудий главного калибра – она потеряла свои эскадры простым росчерком пера.
Немецкий флот погиб, так и не принеся Германии ничего – ни колоний, ни морской торговли, ни трофеев. Он исчез, растворился в дымке истории – как будто его никогда и не было! И лишь надписи на бескозырках матросов, за ненадобностью заброшенных на чердаки крестьянских домов Мекленбурга и Померании, говорили детям бывших матросов и старшин кайзеровского флота о том, что когда-то у причальных стенок Вильгельмсхафена, Киля и Яде стояли военные корабли. От них остались лишь названия – «Фон дер Танн» и «Гроссер Курфюрст», «Рейнланд» и «Нассау», «Гинденбург» и «Фридрих дер Гроссе» – названия линкоров и линейных крейсеров, однажды чуть было не пошатнувших британское владение морями.
С 1919 года Германия навсегда (во всяком случае, тогда так казалось победителям) лишилась военно-морского флота. Ей, правда, оставили какие-то антикварные броненосцы времен русско-японской войны, десяток миноносцев и парочку старых крейсеров – но от былого величия Флота Открытого моря не осталось, практически, ничего.
Германию изгнали из морей и океанов – военную Германию. Англичане более не могли допустить риска возникновения могучего флота в одних сутках экономического хода от Лондона – посему немцам в принципе возбранялось строить конкурентоспособные военные корабли. Взамен списываемых броненосцев и уж совсем ветхих крейсеров они еще могли ввести в строй новые единицы; но о расширении флота, а уж тем паче – о строительстве новейших видов морских вооружений, подводных лодок или авианосцев – и речи быть не могло. Флот Германии навеки должен был стать флотом береговой обороны.
Впрочем, Веймарской республике поначалу иной флот был и так не по карману. Разоренная страна с трудом содержала даже безнадежную рухлядь типа «Брауншвейга» или «Газелле» – ей ли было думать об океанских рейдерах! Матросов бы на старых посудинах прокормить…
Но мир меняется. И, что важно, меняется быстро и неожиданно.
Глава первая
Военный флот Веймарской республики
Великобритания в статьях Версальского мира, посвященных немецкому военно-морскому флоту, поизгалялась над недавним противником всласть. Мало того, что боевое ядро Флота Открытого моря передавалось союзникам (немцам ничего не оставалось делать, как подписать и это условие – корабли уже и так были интернированы в английской базе Скапа-Флоу) – в состав военного флота новорожденной Веймарской республики англичане включили самые ветхие из оставшихся на плаву кораблей! Ничего, кроме насмешек, эти корабли вызвать не могли не то, что у британских моряков – у бразильских или аргентинских матросов они рождали лишь скупую мужскую слезу жалости.
Посудите сами.
Германии разрешалось сохранить в составе флота шесть «линкоров» (было восемь, но два совсем уж утлых парохода списали в мишени). В число этих кораблей вошло: три броненосца типа «Дейчланд» (постройки 1905-1908 годов) и три броненосца типа «Брауншвейг» («годы рождения» последних – 1902-1905). Ни о каких турбинных силовых установках у этих свидетелей начала века не могло идти и речи – двигали их старые добрые паровые машины тройного расширения, в неимоверных количествах пожирающие уголь, с КПД в пределах 8-9%%: англичане решили, что турбины на военных кораблях для немцев – немыслимая роскошь.
Поскольку общий лимит водоизмещения «линейного флота» превышал допустимые 60.000