Лишь одно волновало их. До закрытия проходов в город оставалось совсем мало времени, а желающих войти в него не становилось меньше. И если бы кто взглянул в этот час с Нагорных холмов в сторону Иерусалима, то увидел бы он нечто похожее на пчелиный рой, который лёг на землю возле «Овечьих» ворот. Так много паломников собралось возле них, и так сильно гудели они низким тяжёлым гулом, что казалось не люди, а насекомые осадили Великий город. Уже были стёрты в жижу ветви деревьев, которые кидали под ноги пилигримы, и превратились в цветастые лохмотья одежды, что покрывали дорогу, а возгласы «осанна», «осанна» слышались всё реже. Зато всё чаще, словно взвизги плетей, летели над толпой крики отстающих. Начинался праздник Кущей.
И первый телёнок был забит. И отчаяние вкусили нетерпимые, когда вопли радости донеслись до них из-за каменной преграды. Без всякой надежды попасть в город к началу торжества, они бросились ставить шалаши прямо вдоль дороги и быстро вязали принесённые с собой ветви деревьев, чтобы предаться праздничному ритуалу. А над ними, в пропахшем потом, ослиным навозом и растоптанными цитронами мареве кружили грифы. Они летали низко, неспешно, и ничто не мешало им быть и в городе, и вне него.
«Только птицы и Бог видят сейчас всё – усмехнулся Иуда. – Но если первых влечёт мясо и кровь, то на что смотрит Бог?» Он поправил ящик с деньгами и покосился на учителя. Ему показалось, что Иисус осуждающе рассматривает его и Иуда смутился.
Впрочем, вряд ли Иисуса заботили мысли ученика. Он глядел на собравшихся вокруг людей и о чём-то размышлял. Пустыня вымотала апостолов, и хотели они как можно быстрее попасть в Иерусалим. Их непривычные к сырой воде животы болели, а ноги опухли от укусов скорпионов. Не раз бранили они Иуду, что купил он мало вина и уксуса в дорогу, а путь, который выбрал Иисус, ругали за пустынность и неприветливость. Доходило до того, что, когда брёл учитель последним, начинали апостолы роптать, что ни одна Дева не станет ждать столь неспешных женихов.
Матфей однажды даже сказал ему:
–Иисусе! У нас кончается хлеб, а вода выходит из нас, как потоки грязи во время дождя! Если мы и дальше будем идти так медленно, то не сильных духом мужей приведёшь ты в Иерусалим, но плешивых Азазелей!
Тогда Иисус спросил его:
–Разве вино и хлеб делают вас сильными духом?
–Но разве лишения эти, учитель? Разве гнилая вода и чёрствый хлеб дают человеку силы?! – Матфей вскинул руки. – Ждёт Иерусалим тебя, Равви! Ждёт народ его славный и готовит кров и еду для всех нас!
На что Иисус негромко возразил:
–А если бы знал ты, мой честный Матфей, что не сладкий ягнёнок, но крепкий гвоздь зреет в огне сейчас? И не хлеб пекут пекари, а брёвна строгают плотники? Тогда бы тоже стал торопить меня?
Но Матфей не расслышал его. Те же, кто расслышал, сказали, что были они с Иисусом в Иерусалиме не раз, и ничего не случилось. Даст, Бог, не случится и в этот.
И вот всё было позади. Лишь толпа паломников отделяла их от долгожданного отдыха. Посланные вперёд последователи Иисуса уже сделали необходимые приготовления и в нетерпении ждали его. Искать ночлег где-то ещё не было ни сил, ни желания.
Первым не выдержал Пётр. Он набрал полную грудь воздуха, чтобы объявить, что сам Галилейский учитель пришёл на праздник, но Иисус остановил его.
–Постой, Пётр – сказал он. – До кого ты желаешь докричаться?
Пётр шумно выдохнул и с удивлением посмотрел на учителя.
–Или ты думаешь, что Он подобен пастуху, чей баран свалился на дно колодца? —Иисус покачал головой. – Или ты сомневаешься, что на всё Его воля?
Пётр развёл руками. Он оглядел собравшихся вокруг людей и что-то прошептал, словно оправдываясь. Голоса же других апостолов зашуршали, как шуршит трава в жвалах саранчи, и никто больше не говорил громко и весело.
Тогда Иуда решил пустить в ход деньги. В ящике для подношений лежало много разной монеты, и он рассудил, что, если действовать хитро, то есть шанс купить доступ к воротам.
«Может, для того Он и послал нам эти деньги, чтобы мы хотя бы сегодня не ночевали в открытом поле…» – пробормотал апостол.
Иуда уже стал раскрывать свой ковчег, когда некий старик вдруг указал на Иисуса и воскликнул: «Да не пророк ли это из Галилеи с учениками своими?» Старик подошел ближе, внимательно осмотрел Иисуса, посмотрел на руки апостолов и радостно подтвердил, что так оно и есть. Толпа всколыхнулась.
Сначала нерешительно, но затем всё громче, зазвучало «осанна», «осанна». Несколько увядших ветвей были брошены под ноги ослицы, и она испуганно шарахнулась в сторону, чуть не сбросив Иисуса. Тогда Иисус стал благодарить паломников за приветствия и попросил больше не оказывать его животному таких почестей. Это развеселило уставших пилигримов. Они захотели узнать, надолго он в Иерусалим и собирается ли творить те чудеса, о которых так много рассказывают. Люди спрашивали его, где именно Иисус будет врачевать страждущих и не боится ли гнева священников, когда станет грешить в субботний день. Были