В паре мест где-то внутри черепушки, то вспыхивая, то, наоборот, переливались и пульсировали вспышки ноющей боли. Словно невидимый злодей подкрался сзади и протыкает твой череп длинной и острой иглой, а затем двигает ею из стороны в сторону, наслаждаясь тем, что тебе больно. Сквозь неприятные ощущения Клим видел четкую и светлую новость, которую еще нужно постараться принять как факт и потом уж обдумать.
– Разговор вчерашний помнишь за ужином? – спросил Давид с уже более серьезным видом, тем самым вытаскивая Клима из задумчивого состояния.
– Помню.
– Ну вот и отлично. Я слов на ветер не кидаю.
– Ммм… Не знаю, что и сказать, – Клим растерянно взглянул на приятеля и подпер лицо ладонью, оперившись локтем о стол.
– Скажи: «Спасибо, Давид», и начинай собирать вещи. Завтра вылетаем. А сейчас я пойду, подышу свежим воздухом и навещу бабулю, а то как-то нехорошо получается. Вроде к ней приехал, а тут взял и пропал, – Давид поставил кружку из-под допитого кофе в раковину и направился в коридор. – Вечером созвонимся, – крикнул он, уже выходя из квартиры.
– На связи, – бросил вдогонку уходящему приятелю Клим.
В голове словно включилась запись только что состоявшегося разговора. «…Ты принят на работу! Поздравляю!» – раздавались в голове слова. Мысли застопорились.
«Ну и дела. Не ожидал я такого поворота», – Клим окинул взглядом свою старенькую кухню, затем зачем-то посмотрел в окно, выходившее во двор.
Ничего нового или хорошего за окном его не ждало. Если быть с самим собой до конца честным, то вокруг всё просто приелось и раздражало. Эти скрипучие качели и выпивающая вечерами молодежь, которая использовала полуразваленную детскую площадку для своих посиделок; эти фонари, тускло светящие неприятным желтым светом в углах двора – и то работал чаще всего только один из них; эти вечно ворчащие бабушки и недовольные взгляды большинства соседей. А самое главное, азарт, стремления и мечты, которые были ранее, почти угасли. Где-то глубоко, внутри души они еще горели еле заметными красно-черными переливами, но подпитывать их было попросту нечем.
Старенькая двухкомнатная квартирка, которая досталась по наследству от бабушки, ни разу не подвергалась ремонту, даже частично. Денег хватало только на одежду и еду, ну и конечно же, на оплату счетов и бесконечных рассрочек. Кроме двоюродной сестры, нить общения с которой была давно порвана, в городе у Клима никого из родных не осталось. Родителей он потерял еще в детстве, поэтому бабушку ценил больше, чем кого бы то ни было. Именно она воспитала и дала Климу всё, чтобы у него был шанс жить полноценной жизнью и когда-нибудь стать кем-то, действительно, значимым. Ее вера в это грела даже сейчас.
– А почему бы и нет… – тихо произнес Клим, попутно вспоминая, где лежит его дорожная сумка.
* * *
Воскресный день Клим встречал